Николай Пахомов - Меч князя Буй-тура [Proza.ry]

В 1975 году в районном центре Трубчевске, что в Брянской области, археологи и местные краеведы, производили раскопки на Старом городище. Там, по легендам, был княжеский замок. К этому времени от самого замка из-за многих веков и людского безразличия к своему прошлому только предзамковый ров, заросший бурьяном да подлеском-кустарником, и остался. А еще — холмики на челе мыска, в чреве которых и был обнаружен клад.

И не просто клад, а клад, прогремевший на всю страну и прославивший заурядный районный городок, подобных которому на Руси-матушке и счету-то нет, на весь мир. Ибо в кладе том, кроме наконечников стрел и копий да всевозможных черепушек, хорошо сохранившегося клинка меча, был еще обнаружен пояс из светлого нержавеющего металла на основе олова, детали которого были соединены между собой подобно браслету ручных часов: и прочно, и гибко.

Впрочем, главной ценностью был даже не пояс, своей конструкцией обогнавший на добрый десяток веков инженерную мысль того времени, а височные колты, разнообразные фибулы и цельнометаллические ожерелья — шейные гривны, изготовленные как из все того же светлого, не тускнеющего и не ржавеющего металла, так и из бронзы и серебра. Ведь их возраст специалистами был отнесен к 6–8 векам новой эры. А этнопринадлежность — к летописным северянам (северам, северцам — в зависимости от употребляемой транскрипции этого слова), так как колты — височные подвески — имели спиралевидные формы разных размеров. Именно в таких колтах-подвесках, если верить археологам да историкам, и любили красоваться северянские модницы, в отличие от своих товарок из племен полян и радимичей, предпочитавших подвески в виде звездочек.

Обнаружение клада дало право городу Трубчевску в том же 1975 году объявить о своем тысячелетнем возрасте. С чем областные, республиканские и союзные власти, к удивлению трубчан, согласились без лишних проволочек. А еще — обзавестись добротным краеведческим музеем, которому в настоящее время могут позавидовать и некоторые областные.

Среди множества экспонатов в музее нашлось место и для меча, снабженного новой костяной рукоятью, сразу же названного мечом князя Всеволода Буй-тура — возможно, из-за добротности его изготовления. Ведь после тщательной полировки клинка не только пропала вековая ржавчина на нем, но и зеркальный блеск появился. «Явно, клинок князя, — решили музейные работники и представители областного управления культуры, — будь иначе — давно бы ржавчиной был источен, в тлен превратившись… Тут и к бабке не ходи, и на гуще не гадай — княжеский меч»!

Определившись с сословной принадлежностью меча, определились и с именем князя — Всеволода Святославича, героя «Слова о полку Игореве». Иного, по определению, просто быть не могло. Только такому богатырю телом и духом, о котором в летописях по поводу его кончины сказано, что «сей князь во всех Ольговичах превосходил не только возрастом тела и видом, которого подобного не было, но храбростью и всеми добродетелями, любовию, милостию и щедротами сиял и прославляем был всюду», мог принадлежать этот меч-кладенец, не поддавшийся времени и тлению.

Только Всеволоду Буй-туру и никому иному! А чтобы сомнения не грызли умы отдельных посетителей музея, рядом со стендом с мечом поместили несколько изображений князя Всеволода Святославича. Тех самых, что можно увидеть в некоторых современных книгах по истории Отечества, а также Курского, Белгородского и Брянского краев. Прообразом для них послужил бюст Всеволода работы известного советского археолога, антрополога и скульптора Михаила Михайловича Герасимова, доктора исторических наук и лауреата Государственной премии СССР, принявшего участие в раскопках могил черниговских князей, проводимых академиком Борисом Александровичем Рыбаковым.

Кстати, и сам бронзовый бюстик князя тут же присутствует, но не Герасимовский, лысоголовый, делающий лицо князя похожим на лицо классического абрека и разбойника, а уже осовремененный, снабженный копной бронзовых, немного вьющихся волос.

С таким продуманным подбором антуража, к тому же снабженным красочными, стилизованными под старину, письменными пояснениями, даже закоренелый нигилист и скептик и тот поверит, что найденный при раскопках Старого городища меч — все-таки меч князя Всеволода, сохраненный провидением до наших времен. А уж про тех, кто влюблен в старину и отечественную историю, так и говорить не стоит — все за «чистую монету» примут и других в том убедят.