Дональд Рэй Поллок - Дьявол всегда здесь [litres]

Однажды, спустя долгие месяцы после рождения малышки – девочку назвали Ленорой, – Рой вышел из спальни, уверовав, что может воскрешать мертвых.

– Блин, да ты ебанулся, – сказал Теодор. Он пил теплое пиво из банки, чтобы не болел живот. На коленях у него лежал маленький металлический рашпиль и отвертка «Крафтсмен». Прошлой ночью он восемь часов подряд лабал на дне рождения в «Голодном ущелье» за десять долларов и литр русской водки. Какой-то урод все измывался над его увечьем, вытаскивал из кресла, чтобы станцевать. Теодор отставил пиво и снова принялся затачивать конец отвертки. Он ненавидел весь белый свет. Когда на него полезут в следующий раз, сукин сын останется с дыркой в брюхе. – Ничего у тебя больше не осталось, Рой. Бросил тебя Господь – так же, как меня. – Нет, Теодор, нет, – ответил Рой. – Неправда. Я только что с Ним говорил. Буквально десять минут назад Он сидел тут прямо со мной. И Он совсем не как на картинках. Например, никакой бороды.

– Рехнулся на хрен, – буркнул Теодор.

– Давай докажу!

– Это как же?

Рой шагал туда-сюда пару минут, двигая руками, будто набирался вдохновения из воздуха.

– Пойдем убьем кошку, – сказал он, – и я покажу, что могу ее оживить.

Кошки были самым большим страхом Роя после пауков. Мать всегда ему говорила: когда он лежал в колыбели, она поймала одну, пока та пыталась высосать из него жизнь. За годы Рой с Теодором зарезали уже не один десяток кошек.

– Шутишь? – рассмеялся Теодор. – Кошку драную? Нет уж, если хочешь, чтобы я тебе теперь поверил, давай что посерьезнее. – Он попробовал большим пальцем конец отвертки. Острая.

Рой отер пот с лица грязными детскими подгузниками.

– А что тогда?

Теодор бросил взгляд в окно. Во дворе стояла Хелен с розоволицым оглоедом на руках. Этим утром она снова раскричалась на Теодора: устала, мол, что он постоянно будит малышку. В последнее время она вообще часто его пилила – слишком часто, на его вкус. Черт, да если бы не деньги, которые он приносит домой, они бы все с голоду перемерли. Теодор лукаво взглянул на Роя.

– Как насчет оживить твою Хелен? Тогда-то будем знать наверняка, что ты не просто бредишь.

Рой бешено затряс головой.

– Нет-нет, не могу!

Теодор усмехнулся, взял банку пива.

– Видал? Так и знал, что ты только пиздеть горазд. Как всегда. Ты такой же проповедник, как та пьянь, для которой я каждый вечер лабаю.

– Не надо так, Теодор, – укорил Рой. – Зачем ты так говоришь?

– Потому что все у нас было хорошо, черт тебя дери, и надо было тебе взять и жениться. Тут из тебя весь свет и ушел, а ты слишком тупой, чтобы это понять. Покажи, что свет к тебе вернулся, и мы снова понесем Слово Божье.

Рой вспомнил свой разговор в чулане – Божий глас в голове, чистый, как колокольный звон. Выглянул в окно на жену – та стояла у почтового ящика и нежно напевала ребенку. Может, в чем-то Теодор и прав. Как-никак, говорил себе Рой, Хелен в ладах с Господом – насколько он знал, всегда так было. Это же только на руку, если речь о воскрешении. И все-таки сперва бы потренироваться на кошке.

– Надо подумать.

– Но чтоб без мухлежа, – сказал Теодор.

– Мухлевать нужно только дьяволу, – Рой отпил из кухонной раковины – только чтоб губы промочить. Освежившись, решил помолиться еще и направился в спальню.

– Если справишься, Рой, – сказал Теодор, – во всей Западной Виргинии не найдется такой большой церкви, чтобы вместила всех, кто захочет послушать твои проповеди. Блядь, да ты будешь известней Билли Сандэя [2] Уильям Эшли Сандэй (1862–1935) – известный американский бейсболист и по совместительству религиозный проповедник. Его проповеди отличались зрелищностью и экспрессивной подачей и собирали толпы зрителей. ( Прим. пер .) .

Несколько дней спустя Рой попросил Хелен оставить ребенка у ее подруги – этой самой Рассел, – чтобы прокатиться. «Хочется выбраться из вонючего дома, – объяснил он. – Обещаю, с чуланом я покончил». Хелен была только рада; Рой вдруг снова стал похож на себя, заговорил о том, чтобы когда-нибудь вернуться к проповедям. Более того – Теодор перестал уходить по ночам, принялся разучивать новые религиозные песни и перешел на кофе. Даже несколько минут подержал малышку на руках, чего никогда раньше не делал.

Передав Ленору Эмме, тридцать минут они ехали до леса в нескольких милях к востоку от Коул-Крика. Рой остановился и попросил Хелен с ним прогуляться. Теодор был на заднем сиденье, прикидывался спящим. Пройдя всего несколько метров, Рой сказал: «Наверно, сперва лучше помолиться». Ранее они с Теодором поспорили на этот счет – Рой говорил, что хочет уединиться с женой, а калека настаивал, что хочет лично видеть, как она испустит дух, чтобы убедиться, что все без притворства. Когда они встали на колени под буком, Рой достал из-под мешковатой рубашки отвертку Теодора. Положил руку на плечо Хелен и прижал ее к себе. Приняв это за проявление нежности, Хелен обернулась, чтобы поцеловать мужа, когда он вогнал острый конец ей в шею по самую рукоятку. Отпустил, и она упала на бок, потом поднялась, лихорадочно хватаясь за отвертку. Стоило выдернуть ее из горла – из дырки брызнула кровь и залила Рою весь перед рубашки. Теодор смотрел из окна, как она пытается уползти. Хелен прошла всего несколько футов, потом упала в листья и билась минуту-другую. Было слышно, как она несколько раз звала Ленору. Теодор закурил и подождал пару минут, потом выбрался из машины.