Павел Метельский - Смертельные тайны замка Тодлебен

Слуги подали кофе, коньяк. Мужчины раскуривали сигары.

— Баронесса, скажите. Правда, что Ваш муж погиб в застенках гестапо? — вопрос Уэйда прозвучал резко и неожиданно.

В наступившей тишине, слышно было, как часы в замке пробили девять. Баронесса Анна с каменным лицом, тихо, но четко произнесла:

— Да, мужа арестовало гестапо и осенью сорок четвертого года его казнили в тюрьме Плётцензее.

— Он был предателем рейха?

Курт, видя состояние баронессы, поспешил вмешаться:

— Барон Генрих фон Тодлебен организовал покушение на фюрера летом сорок четвертого. А предатель он нации или нет, это рассудит время, — его голос дрожал от гнева.

Американец, впрочем, не замечал, осуждающих взглядов.

— А почему замок не был конфискован? Все семьи участников заговора подверглись гонениям.

Анна растерянно смотрела на продюсера:

— Не знаю. Может дядя помог, он занимал высокий пост в МИДе.

И тут баронесса словно опомнилась и зло посмотрела на Уэйда.

— А Вы, положите на место то, что успели взять за ужином и прямо сейчас!

Все с интересом посмотрели на американца. Смутившись, он выложил из кармана две серебряные десертные ложечки и три сигары из другого кармана.

Женщины ахнули.

— Объяснитесь, — потребовал барон Курт, угрожающе надвигаясь на продюсера.

— Ну, я…. Это… У меня болезнь. Я случайно беру предметы и кладу их в карман.

— Господа, проверьте часы и портмоне. Вдруг он СЛУЧАЙНО, взял, — барон специально подчеркнул интонацией.

— Я не карманник, — взвился американец, — у меня такая болезнь. Клептомания называется. И я сам предупредил об этом баронессу перед ужином. Я не знаю, почему беру разные вещи. Просто иногда мне следует напоминать, и я, добровольно их верну.

— Мы будем внимательно за Вами приглядывать, и, если что-то пропадет, мы будем знать, у кого спросить.

Отто фон Гальбах вплотную подошел к продюсеру и сказал тихо, но слышали все.

— Немцы за последние годы многое пережили. И это время было не очень хорошим. Не прилично интересоваться, что было вовремя войны, да и после нее. Хотя Вам американцам не понять через что прошел каждый немец.

Голос звучал спокойно, но мурашки пробежали по спине Уэйда.

— Я не хотел своими вопросами кого-либо обидеть.

…Хрип старика разорвал голоса в гостиной, звук стал полной неожиданностью для всех. Пальцы хватались за горло, судорожные попытки сделать вдох были обречены, тело с шумом упало на ковер.

Тишина, ставшая на миг оглушительной, взорвалась криками, и все бросились к профессору. Один перевернул тело, другой разорвал ворот рубашки, руки Греты опустились на его грудь, пытаясь заставить работать остановившееся сердце, сосредоточенно делая уже, по сути, бесполезную работу.

Барон фон Тодгрейфф приложил два пальца к шее, пытаясь почувствовать хотя бы слабое биение пульса. Ничего. Пустота.

— Дайте, ложку, — он протянул руку и посмотрел на американца.

Тот механически, не отрывая взгляда от тела ученого, опустил руку в карман и протянул маленькую серебряную ложечку.

— Вы что весь сервиз баронессы украли? — спросил кто-то, но никто не обратил на это внимание.

Уэйд даже не слышал вопроса, внимательно смотрел на ученого и молчал. Взгляд перестал быть бегающим.

Вильгельм поднес к губам профессора ложку, она так и осталась чистым сверкающим серебром в руках барона.

— Он мертв.

Шум от голосов резко усилился, словно спала завеса. Говорили все разом, вопросы сыпались со всех сторон, был один неразборчивый гул.

— Людвиг принесите простыню, — Вильгельм поднялся и посмотрел на дворецкого, — надо накрыть тело.

— И ничего здесь не трогайте, до приезда полиции.

— А чего Вы здесь командуете? — заорал магнат.

— Курт, будьте любезны, вызовите полицию. Не думаю, что баронесса Анна в состоянии сейчас объяснить, что произошло у нее в замке. Возьмите это на себя, — барон проигнорировал крик Отто.

— Да. Да. Хорошо. Я сейчас позвоню из кабинета, — Курт торопливо вышел из гостиной.

Принесли простыню. Тело накрыли. Было что-то неестественное в этом холме. Все старались отводить взгляд от тела, но он все равно возвращался, и от этого становилось дурно.

— Прошу всех уйти в библиотеку или в свои комнаты. Приедет полиция, во всем разберется.

— А чего тут разбираться? Ему стало плохо, наверное, с сердцем что-то. Старость, знаете ли, — пробормотала актриса.

— Я конечно не эксперт, но, когда плохо с сердцем, не хватаются за горло. Больше похоже на отравление, — мрачно сказал Вильгельм.