Хосе Сомоса: Этюд в черных тонах

Изоляция Дойла не была абсолютной. Леврам время от времени привозил ему письма и телеграммы от родственников; он объяснял, что близкие продолжают писать ему и после смерти. Он просил Дойла отвечать, не упоминая о происшедшей перемене, — всего несколько утешительных фраз, — и Дойл радостно соглашался: он наконец-то понял, как живые общаются с мертвыми. Никому бы и в голову не пришло, что для этих целей служит почта. А ведь это простейший способ.

Редко, очень редко Леврам приезжал вместе с друзьями. Дойл считал этих людей артистами — исходя из их манеры одеваться… или раздеваться. Он сохранил смутные воспоминания о молоденькой девушке, не старше двенадцати-тринадцати лет, прекрасной и гибкой, которая занималась… в этом месте память подводила Дойла. «Главное, что она ходила без одежды», — сообщил он. Во время таких посещений Дойл как будто просыпался после долгого сна. В целом у него сохранились приятные впечатления, как будто доктор принимал участие в хмельной вечеринке и вспоминать об этом было весело.

— Это были сеансы, на которых обновлялось воздействие театра, — сказал мистер Икс.

Дойл нахмурился:

— Театр? Вы имеете в виду?..

— Нечто вроде ментального театра, только более действенное. Жертва испытывает наслаждение и погружается в транс. А потом верит всему, что ей говорят, и делает все, что ей приказывают.

— Кто?.. Кто это делал?

— На этот вопрос сложно ответить. Люди, обладающие властью, — сказал мистер Икс. — И хотя наш любимый инспектор Мертон сейчас, вероятно, допрашивает некоего мистера Константина, некоего мистера Петтироссо, а также мисс Эбигейл, я опасаюсь, что они всего-навсего мелкие фигуры и от них ему ничего не добиться.

— Но… почему?

Мистер Икс вкратце рассказал о шахматах по переписке и о жертвах этой партии. В глазах Дойла, за завесой из недоверчивости и удивления, я разглядела пристальное внимание: он следил за каждым жестом, каждым взглядом, даже за мимикой человека в кресле.

Мистер Икс замолчал; Дойл тоже заговорил не сразу.

— Театр, который гипнотизирует публику… до такой степени?

— Не спрашивайте меня, что это такое: я не знаю, как это работает и откуда появилось.

Доктор задумчиво кивнул:

— Я уверен, они проделывали что-то подобное, чтобы держать меня в таком состоянии… я окончательно пришел в себя, когда полицейские доставили меня обратно в мою консультацию.

Когда настоящий Дойл попал в свой кабинет в Элм-Гроув (в этот момент там как раз производили обыск), он уже узнал несколько горестных истин: Леврам его обманул, у него недоставало воображения, чтобы придумывать фальшивые имена («Леврам» — «Марвел»), зато он мастерски присваивал себе чужие личности и на протяжении последних месяцев пользовался личностью Дойла. И все-таки тяжелее всего нашему гостю далось осознание, что он еще жив. Дойл признался, что поначалу не желал с этим смириться, его страшило возвращение к ответственности, к драме каждодневного существования, к неумолимым обязательствам человеческого существа на этом свете. «Живой?..» — простонал он. Мертон мрачно кивнул в ответ, как будто разделяя его чувства.

— Я уверен, эти злодеи в конце концов избавились бы от меня по-настоящему, как только во мне отпадет необходимость, — сказал Дойл.

— К сожалению, доктор, ваша уверенность вполне обоснованна, — подтвердил мистер Икс.

— Вы считаете, мне до сих пор угрожает опасность?

— Маловероятно: однажды они вами уже воспользовались, а расправляться с вами теперь было бы и рискованно, и бесполезно, потому что для вас все прошедшее — это стертая глава жизни, а им не нравится привлекать к себе внимание, они охотятся за крупной добычей, жертвуя мелкой, и в этом они похожи на меня и на любого хорошего шахматиста.

— А что, если я про них напишу? Придам их дела огласке?

— Простите, доктор Дойл, но вы будете писать совсем о других вещах.

— Почему?

— Потому что, уверяю вас, таким образом вы сохраните свою жизнь в безопасности. Речь идет о группе, наделенной властью и деньгами, а с их помощью в нашей жизни можно добиться и всего остального. Вы будете сочинять, а я возьму на себя труд лишить этих людей реальности.

— Но… кто-то ведь должен об этом написать! — возмутился Дойл. — Какая-то информация… какое-то объяснение ! По крайней мере, оставить свидетельство о…

— Я его оставлю, — шепнула я. Мужчины обернулись ко мне. — Когда-нибудь, когда мистер Икс мне разрешит. Я чувствую, мне необходимо это сделать.