Александр Бушков: Изобличитель. Кровь, золото, собака

– Есть такой, – сказал Ахиллес. – Дедуктивный. Особый вид, как вы выражаетесь, умственного расчета. И научиться ему можно, как бухгалтерии.

– Дивны дела твои, Господи, чего только люди не придумают… Это что же, вы вот так на человека глянете – и все про него узнаете? Как на ладони человек будет?

– Ну, не так все просто, – сказал Ахиллес, улыбаясь. – Нужно еще, чтобы было к чему присмотреться. А если присмотреться не к чему, то и умозаключений не сделать… Понимаете?

– Ну, это нам понятно. Это, стало быть, вроде того, как у охотников: охотник опытный след углядит там, где невежды вроде нас с вами ничего и не усмотрят. А коли следочка нет, то и охотник ничего не определит. Правду говорит этот ваш дядин метод. Игра у нас всегда идет без кредита, на наличные. Ну, я в азарте, бумажник опустошивши, портсигар-то буфетчику и заложил. Он, бестия продувная, с нами, игроками, давно привык к такому. И дает мало – распрекрасно знает, что бильярдист в азарте, отыграться рвется и малым доволен будет. Ну, это не беда, портсигар-то я нынче же вечером назад выкуплю. То досадно, что проиграл. Ничего, мы с паном еще сквитаемся, не впервой. Помню…

Легонько скрипнула дверь, и на крылечке появился Митька, племянник Пожаровых, гимназист пятого класса. Его отец, родной брат Митрофана Лукича, в отличие от старшего, был далеко не так благоразумен и удачлив: дела в лавке вел спустя рукава, пил без меры, частенько устраивал дома скандалы и поколачивал домашних. Митрофан Лукич, когда-то пытавшийся младшего брата вразумить, давно махнул на него рукой, осознав бесплодность всех увещеваний – и Митька много времени проводил у дяди с тетей, охотно его привечавших. Давно уже сложилось так, что он брал у Ахиллеса читать книги, в основном о Шерлоке Холмсе, к которому питал то же пристрастие, что и Ахиллес.

Митька сбежал с крыльца. Гимназические уставы кое в чем не уступают строгостью военным – так что на нем, как предписывалось, была одежда «летней формы» – парусиновые штаны и такая же рубаха установленного фасона, а дома лежала фуражка с гербом учебного заведения. Именно в таком виде гимназисты обязаны были появляться на улице в каникулярное время – рискуя в противном случае заработать крупные неприятности.

– Дядя Митрофан, – сказал он, подойдя к скамейке. – Тетя Лукерья вас очень просила не рассиживаться далее, а в дом идти, так и сказала… Просила незамедлительно.

– Грехи наши тяжкие… – проворчал купец, вставая. – Ну вот, Ахиллий Петрович, начинается смятение… Хозяюшка моя вашим дядиным методом не обладает, однако ж, как и вы, отсутствие портсигара заметила и выводы сделала. Грядут попреки… Ничего, отобьемся, не впервой нам такое…

Он, переваливаясь по-медвежьи, ушел в дом. Гимназист с любопытством уставился на лежащий рядом с Ахиллесом сверток. Ахиллес улыбнулся, отвечая на немой вопрос:

– Не просто книга, Митя, а чертова дюжина новых рассказов о Шерлоке Холмсе. Вернулся он, представь себе…

– Ух ты! – На лице мальчишки радость мешалась с несказанным удивлением. – Как же ему далось? Он же в водопаде утонул. Может, это опять присочинил кто-то?

– Не похоже, – серьезно сказал Ахиллес. – Издательство солидное, то самое, что и прежде не одну книгу о Холмсе напечатало. Не стали бы они связываться с нашими доморощенными сочинителями. Так что и писатель настоящий, и Холмс…

– Да как же?

– А вот этого я и сам пока не знаю, – сказал Ахиллес. – Но как-то же должен был спастись… А впрочем, Шерлок Холмс на многое способен. Не смотри так страдальчески, Митя. Как только прочитаю, тут же дам и тебе. А прочитаю я быстро, оказалось вдруг, что свободного времени у меня в избытке…

Он кивнул малолетнему собрату по обожанию Шерлока Холмса, забрал пакет, встал и пошел к себе во флигель.

В крохотной прихожей, едва он вошел, Артамошка проворно вскочил и замер по стойке «смирно», вытянув руки по швам. Воинские уставы вовсе не требовали от денщика вытягиваться дома во фрунт при появлении своего офицера, однако Артамошка, наверняка в жизни не раскрывший Воинский устав Петра Великого, держался в точности согласно одной из его статей, гласившей, что подчиненный перед начальством должен иметь вид лихой и придурковатый. Неглуп и хитер был персонаж, до того, как угодить под воинскую повинность, служивший приказчиком у купца в губернском Орле. Хорошо еще, что при этом не вороват и исполнителен – очень не хотелось ему в строй, так что из кожи вон лез, чтобы до окончания срока службы отсидеться в денщиках. В принципе, Ахиллес им был доволен.