Александр Костенко: Игра на вес золота

Мы снова ушли под воду и, проплыв до противоположного берега озера, обнаружили на глубине пятнадцати метров ещё один проход. Течение в нём было настолько сильным, что нам приходилось отчаянно бороться за каждый преодолённый метр. Вскоре туннель стал расширяться и разделился на два коридора. Одно ответвление резко уходило вправо и, судя по показаниям компаса, уводило вглубь острова, другое же, просто огромное в диаметре, отчасти напоминающее туннель метрополитена, только раз в десять шире, круто поворачивало налево, в сторону моря. Мы на мгновение остановились, но Егор показал влево и вверх. Высоко над нами, сквозь толщу воды, на фоне отсвечивающих зеленоватым призрачным светом ледяных сталактитов я сразу разглядела какие-то тёмные фигуры, распластанные на своде туннеля. Я знаком показала Егору, что намерена подняться выше и осмотреться. Подполковник одобрительно кивнул и, приблизившись ко мне вплотную, застегнул на моём поясе титановый карабин страховочного троса. Я стала медленно подниматься и вдруг почувствовала, как неведомая сила подхватила меня и, закружив в бешеном водовороте, неумолимо потащила вверх. Под самым сводом пещеры оказался огромный воздушный пузырь, в который подземная река и выбросила меня с такой силой, что я вылетела на поверхность точно пробка из бутылки шампанского. Немного придя в себя и оглядевшись по сторонам, я постепенно успокоилась. Очень мешал страховочный трос. На глубине, где я попала в зону водной турбулентности, канат тянуло вниз просто с нечеловеческой силой. И у меня даже сначала мелькнула шальная мысль — отстегнуть карабин. Но когда я успокоилась, благоразумие всё же взяло верх. Оставшись без страховки, подобно альпинисту в горах, я не смогла бы преодолеть стремительное течение реки, которое неистово ревело всего в нескольких метрах ниже меня, и присоединиться к своим спутникам. Течение почти наверняка протащило бы меня по подземному коридору, и одному Богу известно, чем это всё закончилось бы. Достаточно было случайно задеть аквалангом за какой-нибудь выступ скалы или ледяной сталактит, и судьба моя была бы в тот же миг предрешена.

Не обращая больше абсолютно никакого внимания на резкие рывки страховочного троса, отзывающиеся острой болью в боку, я подняла глаза к своду пещеры. Там, прямо надо мной, некогда прижатые мощным потоком подводной реки и в разных позах вмёрзшие в лёд, а затем покрытые тонким прозрачным ледяным панцирем, точно креветки в супермаркете, покоились четыре трупа в чёрных комбинезонах. На груди у каждого угадывались металлические ребристые ранцы, выкрашенные в характерный цвет «фельдграу» — по-видимому, это были аналоги наших изолирующих дыхательных аппаратов — драгеры. Вероятно, в то время, когда несчастные попали в ледяной плен, воздушного пузыря ещё не было, и подземная река была намного более полноводной. А, соответственно, и сила потока была тогда значительно мощнее. Её стремительное течение, застав врасплох незадачливых аквалангистов и протащив по подземному коридору, вытолкнуло наверх, с непреодолимой силой прижав к ледяному своду пещеры.

Окончательно успокоившись и осветив покойников мощным фонарём, я разглядела под тонким слоем льда на чёрных комбинезонах мертвецов немецкие знаки различия. Рядом с крайней слева фигурой, я разглядела чёткий след пятого. Отпечаток его тела отлично просматривался на льду. «Вероятнее всего, — подумала я, — это и был тот самый труп, который вынесло за несколько десятков километров отсюда, в расположение пограничной заставы Омулева. И произошло это, скорее всего, вследствие резкого повышения температуры воды. Лёд подтаял, и труп отлепившись от свода, упал в воду и, подхваченный быстрым течением, был выброшен вместе со спасательным плотом на берег, где его и обнаружили пограничники».

Однако пора было возвращаться. Несколько раз сильно дёрнув страховочный трос, я подала сигнал Егору, что собираюсь присоединиться к своим. Несколько минут отчаянной борьбы со стихией, и течение отпустило меня. Увидев совсем рядом Егора, в нарушение всех правил показывающего мне кулак, я облегчённо вздохнула, и мы стали осторожно продвигаться дальше.

Метров через пятьсот подземная галерея начала ещё более заметно расширяться. Датчики показали, что температура воды быстро поднимается и уже почти достигла трёх градусов выше нуля, солёность тоже стала увеличиваться, судя по приборам, прямо на глазах. Внезапно мы увидели впереди тонкие жёлтые лучи света, которые метались под сводом пещеры. Подплыв ближе, я хорошо различила тёмные силуэты трёх неизвестных аквалангистов, методично исследующих… застывшую на дне огромную субмарину. Несмотря на скудное освещение, я сразу узнала её. Та же характерная для этих типов подводных лодок бочкообразная рубка, внутри ограждения которой смотрели вверх ржавыми стволами две спаренные артиллерийские установки с 20-миллиметровыми пушками. Но существенное отличие от остальных лодок, виденных мной раньше, заключалось совсем не в более мощном вооружении… Всё внутри меня ликовало. Мы нашли её! Я не выдержала, и, наплевав на осторожность, врубила мощный подводный прожектор, и направила его ослепительно — белый луч на переднюю часть рубки. Теперь на ней ясно можно было различить намалёванный чёрной краской древний символ шумеров и тамплиеров — Чёрное солнце. Я замерла на мгновение, заворожённая этим зрелищем. А вокруг субмарины тем временем уже разворачивался жестокий подводный бой. Переплетение тел и мелькание ласт разных окрасок. Целые облака воздушных пузырей из перерезанных шлангов, почувствовав свободу, рвались вверх, к сводам мрачного тоннеля. Клубами поднимающиеся вверх и быстро разрастающиеся в стороны красно-коричневые облака мути. Пузырящиеся дорожки пуль-гвоздей, распарывающие толщу ледяной воды и пронзающие мечущиеся фигуры врагов. Подводная схватка всегда скоротечна, и буквально через несколько мгновений всё было кончено. Три тела в тёмных комбинезонах в ореоле воздушных пузырей, похожие на нелепых больших морских звёзд, подхваченные сильным течением, быстро стали удаляться, мигая нам напоследок светом фонарей, закреплённых у них на запястьях, пока совсем не исчезли из виду в чёрном жерле туннеля. Я мазанула прожектором по полю битвы. С облегчением увидев целого и невредимого Егора, который, обернувшись на свет, показал мне сложенные цифрой «0» большой и указательный пальцы, я стала спускаться ниже. Подлодка стояла на грунте на ровном киле, прижавшись бортом к стенке тоннеля, вдоль которой угадывался бетонный пирс с большими ржавыми швартовочными кольцами. Подплыв вплотную, я поняла, что правая сторона скалы, как и пирс, сплошь покрыты толстым слоем прозрачного льда. Субмарина одним бортом буквально вмёрзла в лёд. Вокруг неё, полузанесённые песком, под разными углами торчали из грунта несколько десятков ржавых кислородных баллонов синего цвета с белыми орлами, державшими в когтях свастику. Рядом, ощерившись хвостовым оперением, лежала рыжая, со следами чёрной краски, торпеда внушительных размеров. Заметив, что мои друзья направились к носовым торпедным аппаратам подлодки, крышка одного из которых была распахнута настежь, я, вслед за мелькнувшими у моего лица ластами Егора, тоже направилась внутрь морской хищницы Дёница. Едва мы оказались в первом отсеке лодки, стало понятно, что вооружение с неё, вопреки нашим предположениям, не снято, и лодка явно предназначалась отнюдь не только для транспортировки грузов. В свете фонарей, блуждающих по чреву морского монстра, я увидела огромные закрытые крышки торпедных аппаратов, расположенных вертикально один над другим. Под нами, покрытые чёрным илом, угадывались тонкие рельсы с навеки застывшими на них причудливыми остовами зарядных тележек. Проплыв в отверстие распахнутой металлической двери, мы оказались во втором — аккумуляторном отсеке. Об этом я догадалась, рассмотрев по обе стороны от себя висевшие на заржавленных цепях рамы — всё, что осталось от матросских коек. Внизу, прямо под нашими ногами, чернели большие прямоугольные аккумуляторные ямы, заполненные окислившимися свинцовыми пластинами и обломками чёрного бакелита — остатками корпусов мощных аккумуляторов. С трудом пробравшись через хитросплетения проводов, в беспорядке свисавших сверху, я попала в большое помещение со странной толстой трубой посередине, уходящей куда-то вверх. И только приблизившись вплотную, поняла — это центральный пост подводной лодки, а загадочная труба — не что иное, как командирский перископ. Егор указал мне рукой на большой металлический сейф, стоявший у переборки и покрытый всё тем же чёрным илом. Я кивнула головой и, оставив напарников на центральном посту, поплыла дальше. Вероятно, я попала в кормовой аккумуляторный отсек, так как сразу увидела внизу всё те же большие прямоугольные ямы, а подняв глаза и поведя прожектором в сторону, едва не задела аквалангом угол железной койки, свисавшей буквально с потолка. Чертыхнувшись про себя и мысленно решив впредь быть как можно более осторожной, я поплыла дальше. Когда позади остался дизельный отсек с непонятными для меня агрегатами и хитросплетениями трубопроводов, я попала в помещение, почти всё пространство которого, насколько я могла судить, занимали несколько огромных электромоторов. Не обнаружив для себя ничего интересного, я быстро осмотрелась по сторонам и, не останавливаясь, продолжила путь.