Ирина Лобусова: Змей Сварога

— Я обещаю, — повторила Крестовская, и отошла от ящика, чтобы больше никогда не вернуться в эту страшную комнату и не видеть сияющего от счастья лица человека, бывшего совсем не таким, как все.

Выйдя на воздух, она вдохнула его полной грудью. Ноги сами понесли ее к остановке трамвая, на котором можно было доехать до центра города.

Двигаясь медленно, словно в полусне, и чувствуя себя столетней старухой, Зина вошла в квартиру на Итальянском бульваре. Воздух в комнате был затхлым — было ясно, что в квартире никто не появлялся уже много дней. Она распахнула окно. В комнату ворвалась весенняя свежесть.

Крестовская села к столу, положила перед собой бумагу и ручку. Все было просто. Она собиралась убить человека.

Это произошло в тот самый момент, когда окончательная и бесповоротная истина пришла к ней на холодной скамейке бульвара. И встала, как немой страж, выносящий суровый, но справедливый приговор. Приговор, который никогда не будет подлежать обжалованию и сомнению.

Тогда, возвращаясь от Егорова, Зина пошла не домой, а вниз, на бульвар, где думалось лучше всего, и долго сидела там, глядя на свинцовое, холодное море. А в воздухе, словно материализуясь из пустоты, все висел невидимый знак уроборос — змей, кусающий себя за хвост. Уроборос. Свастика.

Днем накануне Крестовская была в морге, потому что Кобылянский попросил ее помочь на вскрытии. И когда она только приехала, Кобылянский сказал, что ей звонил Тарас.

— Он просил тебе передать, чтобы ты срочно, как только освободишься, приехала на Слободку, в известный тебе дом. Тот человек, которого ты хорошо знаешь, тебе кое-что оставил. Тарас сказал, что это важно. Он оставил это специально для тебя.

Либерман... Зина поняла, что речь идет о нем. И потому сразу, освободившись от вскрытия, поехала на Слободку. Она и без звонка Тараса собиралась навестить Либермана. Ей хотелось более подробно узнать о снадобье, сыворотке, о том самом химическом препарате, влияющем на агрессию змей. Ей хотелось задать несколько важных вопросов этому человеку.

Но дом Либермана был заперт и пуст. Конечно, Зина воспользовалась отмычкой, чтобы войти внутрь. Из дома уже успели вывезти мебель. Либерман бежал в неизвестном направлении, прихватив все свои вещи.

Зина отчетливо помнила его страх. Либерман боялся — теперь она знала, чего именно. Он боялся за свою жизнь не потому, что сотрудничал с Бершадовым и с НКВД, а потому, что его имя было известно одному человеку. Человеку, который отказался произносить его вслух. И Либерман ее ждал. Ждал, что придет именно она.

Поэтому на подоконнике, на одном из окон, лежал конверт. Зина раскрыла его. Из конверта выпала вырезка из германской газеты на немецком языке, за 1929 год, с фотографией. Статья о научной конференции, проведенной совместно европейскими учеными и... Зина смотрела на лицо одного человека. Тогда он был младше на 11 лет. Зина догадалась о своей истине. Уроборос означал свастику.

Забрав вырезку из газеты с собой, Крестовская навсегда покинула опустевший дом ученого-герпетолога, думая только об одном — уехал ли с Либерманом его племянник Борис и что теперь будет с Тарасом. Ей не хотелось видеть его страданий.

В квартире на Итальянском бульваре Зина села к столу и решительно придвинула к себе лист бумаги.

«Александр Кароян был двойным агентом, работая не только на 1 отдел НКВД, но и на разведку вермахта. Доказательством тому служил знак уробороса — татуировка на теле Карояна. Одним из скрытых символом этого знака является свастика.

Кароян был завербован своим научным руководителем, профессором Павлом Истратовым. В 1929 году Истратов принимал участие в научной конференции совместно с другими европейскими учеными — историками и антропологами. Именно в Берлине, на этой конференции Истратов был завербован разведкой вермахта, а впоследствии стал одним из резидентов Аненербе в Восточной Европе. В Берлине Истратов познакомился с Германом Виртом, который в свою очередь, познакомил его с Гитлером. Совместное фото из немецкой газеты доказывает эту связь. Если смотреть слева направо, то видно, что с левого края стоят Павел Истратов, Герман Вирт и Адольф Гитлер.

Известна практика Аненербе в вербовке видных европейских ученых для разведки в пользу Германии. Истратов проникся идеями Вирта и был завербован немцами, став впоследствии видным деятелем одного из научных отделов Аненербе.