Владимир Каржавин - Больше всего рискует тот, кто не рискует. Несколько случаев из жизни офицера разведки

Последующие 12 лет жизнь в семье Балезиных протекала достаточно спокойно и размеренно. Алексей быстро привык к новой работе. Правда, на первых порах случались и просчёты, но Фёдор Ершов всегда готов был прийти на помощь другу. Балезин не являлся непосредственным телохранителем, но как человек, владеющий несколькими иностранными языками (к немецкому, французскому и фарси добавились английский и испанский), регулярно присутствовал на различных приёмах, раутах, званых обедах с сотрудниками посольств, дипломатических миссий, с торговыми представителями и прочими иностранными гостями. Сначала это его тяготило, а потом привык и даже сделался руководителем группы. Параллельно Алексей закончил Дипломатическую академию при наркомате иностранных дел, ведь себя он всё время ощущал недоучившимся студентом — Первая мировая всё спутала.

У Балезиных было двое детей. Первенцем был Серёжка, а через два года родилась Маринка. Имя сыну дала мать (в честь деда), дочери — отец. Первое время Ольга не работала, много занималась детьми. А когда те подросли, устроилась на один из московских заводов в бюро технического перевода.

Сергей Генрихович дочери и зятю помогал, как мог, при этом не переставал читать лекции по криминалистике студентам юридического факультета. Свою картотеку он передал сотрудникам МУРа.

Когда Серёжка пошёл в первый класс, в семье Балезиных это было встречено как радостное событие. Но вскоре оно омрачилось тем, что Сергей Генрихович стал на глазах угасать. Он уже не читал лекции, изредка выходил из дома прогуляться, с трудом поднимался по лестнице и сильно похудел. Иногда он часами сидел у своего бюро, о чём-то думая, что-то молча вспоминая. Когда Алексей привёз его в клинику к одному известному профессору медицины, тот после проведённых анализов и рентгена пригласил Балезина к себе в кабинет. Глубоко вздохнул, показал на снимок и сухо произнёс: «Поздно. Это вопрос времени».

После смерти отца Ольга проболела больше месяца, её состояние чем-то напоминало Алексею лето 1919 года, когда он перешагнул порог их дома. Но потом жизнь опять наладилась. Дети росли, учились. Нечастые свободные для Алексея дни он проводил за городом с семьёй.

И соседи, подселённые к Балезиным, как будто переменились. Несколько лет их отношения замыкались на традиционные «Здравствуйте» и «Добрый вечер». А сейчас глава семьи Григорий Аркадьевич Шофман, работник одного из наркоматов, узнав, что Алексей играет в шахматы, каждый вечер зазывал его на кухню сыграть. Иногда сражались до глубокой ночи, пока Ольга или жена Шофмана Фаина Михайловна с недовольным видом не отбирали шахматную доску. Словом, всё шло своим чередом.

Так продолжалось до лета 1936 года. А там в жизнь Алексея Балезина, как часто бывало, опять вмешался случай. В одно из летних воскресений Алексей собрался в пионерский лагерь, где отдыхали Серёжка и Маринка. Обычно навещать детей они ездили на пару с Ольгой. Но в этот раз Ольга приболела, и он поехал один. На обратном пути автобус забарахлил, а потом и совсем заглох. Пожилой шофёр покопался в моторе, ругнулся и вынужден был объявить родителям, следовавшим из пионерского лагеря, что остановка будет на два часа, не меньше.

Погода была тёплая, летняя, и пассажиры, не особенно переживая, разбрелись в лес и на берег речки, протекавшей невдалеке от дороги. Балезин же, пройдя немного вперёд, повернул налево на примыкающую дорогу. Он знал, что совсем рядом находится санаторий, откуда можно позвонить в Москву и сообщить Ольге о вынужденной задержке.

Он открыл массивные ворота подмосковного санатория и не спеша пошёл по длинной прямой аллее, которая заканчивалась у главного корпуса. Там располагалась администрация, а значит, должен быть и телефон. Аллея пустовала: до ужина было ещё далеко, и отдыхающие находились на берегу реки или, как и незадачливые пассажиры автобуса, бродили по лесу в поисках грибов и ягод.

Балезин неторопливо шёл, глядя по сторонам, наслаждаясь певучим шумом густых дубов и лип, посаженных ещё, наверное, лет сто назад владельцем имения, в котором теперь располагался санаторий. Весёлый птичий пересвист струился вдоль аллеи.

Когда он обратил взор вперёд, то вдали на одной из лавочек увидел сидящего человека. Минуту назад его не было. До сидящего было далеко, но обладавший отличным зрением Балезин без труда узнал его. Тот, видимо, тоже узнал Алексея, потому что не отрываясь смотрел в его сторону, как бы говоря: «Ну, подходи, подходи, ты уже засветился».