Владимир Каржавин: Больше всего рискует тот, кто не рискует. Несколько случаев из жизни офицера разведки

Чем они жили эти полгода? Ольга устроилась секретарём-машинисткой в одну из контор. Он как глава семьи, знавший немецкий и немного французский, подрабатывал репетиторством и переводами. Что-то из вещей пришлось продать, но на то, чтобы не жить впроголодь, хватало. Пока хватало. Но это всё личное, это можно хоть с трудом, но пережить. А вот куда катится Россия…

Он происходил из прибалтийских немцев и по матери, и по отцу. Отец Генрих Отман был прекрасным инженером-путейцем, много строил, в том числе Транссиб. В семье их было трое: старший Франц, младший Юрий и средний он, Сергей. Все трое родились в России и считали себя русскими. Но потом пути братьев разошлись. Франц закончил Берлинский университет, работал во многих известных фирмах, а перед самой войной, женившись на богатой шведке, уехал к ней в Стокгольм. Там открыл своё дело. Они с младшим Юрием тоже закончили университет, только Московский. Юрий стал врачом, имел собственную практику, а он, получив диплом юриста, пошёл бандитов ловить. А всё случай: одного из ближайших его друзей убили, когда тот поздно ночью возвращался домой. И он, Сергей Отман, отказавшись от места в коллегии адвокатов, стал работником уголовного сыска.

Думы… воспоминания… поздний час, а спать не хочется. Ладно что ещё свет не отключают — что бы он делал без настольной лампы… Два дня назад через одного немца, работающего в торговом представительстве в Москве, Сергей Генрихович получил весточку от Франца. Во время войны они не общались, а сейчас, зная, что творится в России, старший брат звал к себе в Стокгольм, где тихо, спокойно и где у него теперь уже своя солидная фирма. Естественно, Франц звал их обоих с Юрием, но Юрию передать весточку от брата Сергей Генрихович не успел — Юрия арестовали.

Конечно, для проживания Швеция несравненно лучше. Но как, как он оставит Россию?! В московской земле покоятся отец, мать и его любимая Маша. Брат Юрий арестован, обвинён в контрреволюционной деятельности; а может, его уже нет в живых… Вчера он спросил Ольгу, согласна ли она оставить Россию. «Папа, я — как ты», — услышал он в ответ. Но Юрий, Юрочка… Как же так… Надо что-то делать… Впрочем, не сегодня завтра могут прийти и за ним.

В это время в прихожей раздался звонок. Половина одиннадцатого ночи… Так и есть, это за ним. Брат контрреволюционера, классово чуждый элемент, отказавшийся работать на новую власть… Да, это — непременно за ним.

Горничная Алевтина уже спала. В кабинет заглянула Ольга. Взгляд испуганный и вопрошающий. — Оленька, не надо, я сам.

Сергей Генрихович поднялся с кресла, вышел в прихожую и, не снимая цепочки с двери, осторожно её приоткрыл. На лестничной площадке стояли двое: один высокий в шинели и армейской фуражке с красной звездой; другой среднего роста в кожаной куртке и кожаной фуражке, подпоясанный ремнём с кобурой.

— Отман Сергей Генрихович? — подал голос высокий и предъявил удостоверение сотрудника ВЧК. «Ершов Фёдор Фёдорович», — прочитал хозяин квартиры сквозь дверную щель. Пришлось открыть и впустить ночных посетителей.

Они стояли в прихожей и несколько секунд изучали друг друга. Высокого — Ершова — Сергей Генрихович раньше не встречал. А вот в человеке в кожаной куртке он сразу узнал Петра Курбатова, того самого рабочего, возглавившего их отдел в Московском уголовном сыске (теперь уже в Московском уголовном розыске) и назвавшего его, Отмана, классово чуждым элементом.

— Мне собираться? — Сергей Генрихович первым нарушил молчание.

Ершов слегка улыбнулся:

— Ну что вы… Мы пришли не за вами, а к вам.

— Тогда чем обязан столь позднему визиту?

Ершов снял фуражку, при этом тряхнув копной чёрных, как воронье крыло, волос; его примеру последовал Курбатов, обнажив лысеющую голову. Обоим на вид было лет по тридцать.

— Вы позволите пройти?

Сергей Генрихович указал рукой в сторону кухни. Раздеться гостям он не предложил — в квартире было холодно.

Ершов быстро изложил суть дела: совершено дерзкое ограбление товарища Ленина. Это дело рук банды Кошелькова, её нужно ликвидировать как можно скорее. Для этого создана особая ударная группа из сотрудников ВЧК и МУРа. Он, Ершов, возглавляет эту группу, а Курбатов его заместитель. Дело на контроле у Дзержинского.

При упоминании о Дзержинском Сергей Генрихович внутренне напрягся, но, не подав виду, спросил: