Владимир Каржавин - Больше всего рискует тот, кто не рискует. Несколько случаев из жизни офицера разведки

Алексей был поражён проницательностью собеседника. Стоило на миг задуматься, как Отман безошибочно это улавливал.

— Да. Есть у меня некоторые сомнения. А вдруг на встречу Кошельков придёт не сам, а пошлёт кого-нибудь из ближайших дружков?

— Не думаю, — Сергей Генрихович покачал головой. — Мы арестовали его любовницу. Она проходит по делу, по которому ей светит расстрел. Поэтому не в её интересах врать. Так вот, она поклялась, что о желании Кошелькова уйти за кордон знают только двое: он и она. Больше он никому не доверяет. Так что, Алексей Дмитриевич, за долларами главный бандит Москвы пожалует сам.

— Логично… Но есть ещё вопрос: а зачем Кошелькову со мной встречаться? Может, проще установить за мной слежку и ограбить где-нибудь по дороге?

— А откуда он узнает, что деньги при вас? Вдруг вы перестраховались и оставили их в номере?

— Где-где?

— В номере гостиницы. Будете эти дни жить в «Метрополе», вы же гражданин Франции. Кстати, один из портье связан с блатными. Он должен обязательно известить своих о вашем приезде.

После Сергей Генрихович долго рассказывал Алексею о злачных местах Москвы, особенно о знаменитом Хитровом рынке — Хитровке, где Кошельков регулярно бывает и чувствует себя как дома.

— Жаль, времени нет, а то бы много ещё рассказал о нашей Первопрестольной. Я ведь коренной москвич. Завтра в десять встречаемся у Ершова. Вам представят двух связников. А сейчас давайте за успех предстоящего дела выпьем по стакану чая. Есть возражения?

— Нет.

Пока Отман суетился на кухне, Алексей мучительно думал, как, под каким предлогом задать ему вопрос об Ольге. Конечно, она живёт с мужем где-то в другом месте, но, если не уехала за границу, должна навещать отца. Предположим, он такой вопрос задаст. Что дальше? Кто для неё, замужней женщины, он, Алексей Балезин? Знакомы-то были всего несколько дней, да и то четыре года назад.

В это время в прихожей прозвенел звонок. Хозяин квартиры пошёл открывать.

Голос у Сергея Генриховича был негромкий, но, несмотря на это, можно было разобрать всё, что он говорил:

— Ну наконец-то. Я уж подумал бог знает что… Ты же хотела приехать ещё позавчера.

— Прости, папа, не получилось. Знаешь, что сейчас делается на железной дороге.

Алексей вздрогнул. Этот голос он никогда бы не спутал ни с каким другим. Это был голос Ольги! Сердце учащённо билось. Сейчас она уйдёт куда-нибудь к себе, и они уже больше никогда не увидятся. Но случай, случай который раз на его стороне, и его нельзя упускать!

Алексей вышел в коридор прихожей. У дверей стояла Ольга. Они не виделись почти четыре года. Она заметно изменилась: печать чего-то тяжёлого, пережитого просматривалась в ней.

— Здравствуйте, Оля.

Несколько секунд она вглядывалась в него. Узнала.

— Здравствуйте, Алёша.

Сергей Генрихович удивлённо посмотрел на дочь, потом на Балезина.

— Вы что, знакомы?

Она молчала, Алексей тоже не ответил, но после небольшой паузы напомнил:

— Я выполнил ваше пожелание, Оля.

— Какое?

— Я вернулся живым.

— Очень рада за вас, — сказала Ольга и вдруг неожиданно переменила тему. — Вы служите теперь большевикам?

— Я служу России… новой России.

Приступ удушья налетел неожиданно — резкий глубокий кашель Алексей был не в состоянии подавить.

— Что с вами? — спросила Ольга; отец и дочь с сочувствием смотрели на него.

— Так, ничего… последствие немецкой газовой атаки… — Алексей едва сдерживал кашель. — Прошу извинить…

Сергей Генрихович первым встрепенулся:

— Ну что ты стоишь, Ольга. Принеси человеку воды.

Когда он брал стакан с водой из её рук, незаметно посмотрел ей в глаза: они такие же, как раньше: тёмные, глубокие. Но в них печаль, это он понял сразу.

— Вам надо лечиться, Алёша, — тихо сказала Ольга, и её соболиные брови шевельнулись.

— Если вы готовы ставить мне уколы, как четыре года назад.

Но Ольга разговор не поддержала, лишь взяла назад пустой стакан.

— Извините, я очень устала.

Чуть позже, за чаем, Сергей Генрихович пояснил, что она только что вернулась из Ярославля, куда ездила повидать мать покойного мужа.

— А что случилось с мужем?

— Летом семнадцатого он как представитель банка братьев Рябушинских повёз подарки на фронт. Его сопровождал генерал Мазуровский и кто-то из офицеров. Они появились в разгар митинга против войны. Мазуровский попытался образумить митингующих. Озверелая солдатня, подогреваемая агитаторами, всех их исколола штыками… Когда Ольга узнала, у ней случились преждевременные роды. Она родила мёртвого ребёнка. Долго болела. И вот до сих пор не может прийти в себя.