Кэндис Проктор - Почему исповедуются короли

Ее глаза сузились.

– Твой полковник тебя предал. Ты ведь это понимаешь, не так ли?

Он нарочно улыбнулся еще шире и почувствовал, как ранка в углу рта вскрылась и снова закровоточила.

– Я вам не верю.

– Тогда ты останешься в дураках.

– Как и большинство мужчин, рано или поздно.

Разговаривая, она присела перед ним на корточки, сложив руки на коленях, – в позе человека, который много ночей провел возле костра. Теперь же вскочила на ноги.

– Не нужно вот так заканчивать свой путь.

– Вы о моей смерти? Думаю, она предрешена и неизбежна.

– Верно. Но смерть может прийти мучительно, невыносимо медленно. А может и быстро… если нет необходимости продлять мучения.

Себастьян заставил себя смотреть ей в глаза, заставил свой голос звучать спокойно, хотя внутренности скрутило от ужаса, порожденного ее словами.

– Я обдумаю ваше предложение.

– Не раздумывай слишком долго.

Она сделала шаг назад, потом еще и еще, стараясь не поворачиваться к нему спиной, и так пятилась, пока не вышла далеко за пределы его досягаемости. Словно два охранника с ружьями не целились в него, словно он не был связан, как свинья перед бойней.

Стук крови в ушах стал таким громким, что заглушил порывы ветра, скрип кедров над головой и тоскливую песню жаворонка, предвещавшую наступление дня. Себастьян открыл глаза и нашел себя в знакомой комнате, залитой мягким светом ранней зари.

Повернув голову, увидел Геро, спавшую рядом с ним, ее темные волосы рассыпались по подушке, длинные ресницы чернели на щеках. Но эмоции из далекого прошлого оставались настолько сильными, что он судорожно втянул воздух, пытаясь успокоиться.

Свесив ноги с кровати на пол, Себастьян вдавил в перину сжатые кулаки. И почувствовал теплую ладонь жены на своей голой спине.

– Опять кошмары? – мирно спросила она.

– Да.

Он встал на ноги.

Она смотрела, как он ходит по комнате.

– Куда-то собираешься?

– Хочу еще раз переговорить со служанкой Александри Соваж.

Геро оперлась на локоть.

– В такое время?

– Солнце уже почти взошло.

– Девлин…

Он повернулся к ней.

– Когда ты встречался с Александри Соваж раньше, в Португалии… она что, была твоей любовницей?

Себастьян пристроился рядом с женой на колени, накренив перину, и твердо встретил вопрошающий взгляд.

– Нет. Там я убил ее любовника.

– Почему?

– Потому что иначе он убил бы меня.

– Тогда она не может винить тебя за это.

– Если бы она убила меня, даже защищаясь, ты бы винила ее за это?

Геро даже не моргнула.

– Да. Конечно.

* * * * * * * *

Вторник, 26 января

Холодный утренний воздух пах угольным дымом, свежим конским навозом и жареными кофейными зернами. Себастьян протискивался через раннюю толчею подмастерьев, лоточников, а также женщин, укутанных в теплые шали, с рыночными корзинами в руках. Дыхание срывалось с губ белыми облачками. Тяжелые серые тучи нависали над городом, заслоняя слабый свет восходящего солнца и обещая разразиться метелью или колючей снежной крупой.

Когда Себастьян пересекал площадь по направлению к дому Алекси, одна из женщин, которых он недавно расспрашивал, уличная торговка, окликнула его из-за прилавка.

– Она уже вернулась, знаете ли.

Он остановился возле ларька, теплый запах пирогов с угрем поднимался из лотка у него под носом.

– Вы про мадам Соваж?

– Ну да. Вернулась докторша только прошлым вечером, так-то. Прям в висок ее крепко приложили, аккурат вот сюда… – торговка, склонив голову, рукой в заштопанной шерстяной перчатке тронула спутанные седые волосы над ухом. – Говорит, будто не знает, кто это с ней сделал, но мы-то все знаем.

– Да? И кто же?

– Столяр Баллок! Вот кто. Любому дураку ясно, что…

– Вы имеете в виду мужчину, который обвиняет мадам Соваж в смерти своего брата?

– Точно.

– Но каким образом она может быть виновата, раз тот умер от тюремной лихорадки?

– Так это ж по ее слову Авеля Баллока засадили в тюрьму за убийство, значится, виновата.

– За убийство кого?

– Его собственной жены, вот кого. Мэтти ее звали. Врать не стану, ангелом она не была, языком с любого могла шкуру спустить да и джином будь здоров накачивалась, ловите, о чем я? Но какая женщина не зальет глаза, если должна мириться с мужиком навроде Авеля Баллока?

– И что случилось? – спросил Себастьян.