Кэндис Проктор - Почему исповедуются короли

– Да, верно.

– Мои поздравления.

Шотландец вскинул взгляд на визави.

– Звучит так, словно вы нимало этого не одобряете.

– С какой бы стати?

Всего двадцать лет назад Ангус Килмартин подвизался скромным торговцем в Глазго. Нынче же его средства были вложены чуть ли ни в каждую из прибыльных отраслей. На его ткацких фабриках в Йоркшире скатывалось в рулоны сукно, из которого шили форму для британских солдат и матросов. Его литейные цеха снабжали армию пушками и стрелковым оружием, а с его верфей непрерывным потоком сходили фрегаты и канонерки, помогавшие Британии править морями. За два военных десятилетия, пока английские ремесленники и мастеровые голодали, а на руинах домов его изгнанных из Хайленда соплеменников паслись овцы, Килмартин преуспел до степени, значительно превосходившей самые смелые человеческие мечтания.

– И действительно, с какой стати? – подхватил он, аккуратно намазывая маслом хлеб. – Так зачем вы здесь? Чтобы потолковать о моих деловых начинаниях?

– На самом деле меня интересует, как вы свели знакомство с французским доктором по имени Дамион Пельтан.

Шотландец нарочито неспешно прожевал кусок, прежде чем проглотить.

– Имеете в виду молодого человека, недавно убитого уличными грабителями в округе Святой Екатерины?

– Его действительно убили в округе Святой Екатерины, хотя я очень сомневаюсь в причастности уличных грабителей.

– А что заставляет вас полагать, будто я водил с ним знакомство?

– Вас видели спорившими в парке утром минувшего четверга. Кстати, именно в тот день француз и погиб.

Поджав подбородок и опустив взгляд, Килмартин едва заметно усмехнулся и начал отрезать следующий ломтик говядины.

Себастьян внимательно наблюдал за ним.

– Итак, вы не отрицаете факта вашего знакомства?

Задержав вилку на полпути ко рту, шотландец невинно округлил глаза:

– С какой стати? Пельтан был врачом. Я консультировался у него по вопросам медицинского характера. Не считаю нужным посвящать вас в подробности.

– Хотите убедить меня, будто встретились с доктором в парке, чтобы обсудить лечебные дела?

– Я не искал с ним встречи. Мы столкнулись случайно, и между нами завязалась дискуссия.

– По медицинскому вопросу.

– Именно.

– Любопытно, откуда вы узнали о докторе Пельтане? Он в Лондоне совсем недавно.

– Мне его порекомендовали. Не припомню доподлинно, кто.

– Возможно, кто-то из Бурбонов? – сардонически предположил Себастьян.

Килмартин улыбнулся, не разжимая губ, и пожал плечами:

– Возможно. Но не поручусь.

Виконт обвел взглядом элегантный, высокий зал.

– Полагаю, до вас доходили слухи?

– Лондон то и дело полнится слухами. Какие вы имеете в виду?

– Будто фиаско в России ослабило Наполеона до такой степени, что он не прочь прощупать возможность заключения мира с Британией.

– Этому не бывать, – заявил Килмартин.

– Вы так уверены?

– Наполеон никогда не согласится на условия англичан.

– А если согласится? – Себастьян всмотрелся в лицо собеседника. – В случае замирения вам предстоит лишиться немалых прибылей.

Улыбка шотландца не дрогнула ни на секунду.

– Все хорошее когда-нибудь заканчивается.

– Верно. Однако некоторые события можно отсрочить. Особенно если заинтересованный в этом человек достаточно беспощаден, чтобы не гнушаться любыми средствами.

Крепче сжав вилку и нож, Килмартин подался вперед:

– На что вы намекаете? Будто я устроил в каком-то закоулке засаду на Дамиона Пельтана, надеясь этим сорвать планы делегации из Парижа? Совершеннейший абсурд.

– Я не говорил, что Пельтан был членом делегации из Парижа.

На какое-то мгновение эти слова словно зависли в наступившей тишине. Шотландец застыл, впившись в Себастьяна прищуренными серыми глазами. Легкая насмешливость на его лице сменилась угрюмой недоброжелательностью.

Держа нож на весу, Килмартин произнес, сохраняя тихий и ровный тон:

– Если бы мне приспичило положить конец трусливым попыткам Бонни замириться, то я порешил бы того жирного бывшего священника в личине дипломата. А не его врача.

– Слишком очевидно, – мотнул головой Себастьян. – Зачем убивать Вондрея, если можно избавиться от него другим способом? Этот человек болезненно одержим состоянием собственного здоровья. Потеряв личного врача, он, вполне вероятно, решит отказаться от своих дипломатических попыток и поспешит обратно через Ла-Манш. Нельзя исключать такой вот расчет.