Борис Акунин - Смерть Ахиллеса

То, что случилось ночью, не повторится. С Вандой больше никаких контактов.

Кто может связать купца Клонова, до вчерашнего дня жившего в «Метрополе», с певицей из ресторана «Альпийская роза»? Никто. Разве что кельнер Тимофей. Маловероятно, но лучше не рисковать. Так будет аккуратней, а много времени не займет.

Голос шепнул: «Кельнер умрет, чтобы Ванда могла жить».

Ничего, зато с Кнабе, кажется, получалось удачно. Господин Фандорин вчера вечером наверняка столкнулся с резидентом, когда уходил от Ванды. Будучи сыщиком дотошным и сообразительным, не мог не заинтересоваться поздним гостем. Резонно также предположить, что истинный характер деятельности герра Кнабе русским властям хорошо известен. Резидент разведки – фигура заметная.

Наметился отличный маневр, который уведет расследование в безопасную сторону.

«И Ванда избавится от удавки», – добавил безжалостно проницательный голос.

Ахимас обосновался на чердаке, напротив дома Кнабе. Пункт был удобный, с хорошим обзором окон третьего этажа, где квартировал резидент.

На удачу день выдался жаркий. Правда, крыша над чердаком уже к восьми часам раскалилась, и стало душно, но к мелким неудобствам Ахимас был нечувствителен. Зато окна Кнабе были нараспашку.

Все перемещения резидента из комнаты в комнату были как на ладони: вот он побрился перед зеркалом, выпил кофе, пролистал газета, что-то отчеркивая в них карандашом. Судя по бодрым движениям и выражению лица (наблюдение велось при помощи двенадцатикратного бинокля), господин Кнабе пребывал в отличном расположении духа.

В одиннадцатом часу он вышел из подъезда и зашагал в сторону Петровских ворот. Ахимас пристроился сзади. По виду его можно было принять за конторщика или приказчика: картуз с потрескавшимся лаковым козырьком, добротный долгополый сюртук, седая козлиная бороденка.

Энергично отмахивая рукой, Кнабе в каких-нибудь четверть часа дошагал до почтамта. Внутри здания Ахи-. мае сократил дистанцию и, когда резидент подошел к окошку телеграфа, встал сзади.

Резидент весело поздоровался с приемщиком, который, видно, принимал от него телеграммы не в первый раз, и протянул листок:

– Как всегда, в Берлин, в компанию «Кербель унд Шмидт». Биржевые котировочки. Только уж, – он улыбнулся, – сделайте милость, Пантелеймон Кузьмин, не отдавайте Сердюку, как в прошлый раз. А то Сердюк две цифры местами перепутал, так у меня потом с начальством неприятности были. Не в службу, а в дружбу – дайте Семенову, пусть он отправит.

– Хорошо, Иван Егорыч, – так же весело ответил приемщик. – Исполним.

– Мне скоро ответ должен быть, так я снова зайду, – сказал Кнабе и, скользнув взглядом по лицу Ахимаса, направился к выходу.

Теперь походка резидента стала неспешной, прогулочной. Легкомысленно насвистывая, он шел по тротуару. Разок очень профессионально проверил, нет ли слежки – скорее, по привычке. Непохоже, чтобы подозревал наблюдение.

А между тем, наблюдение велось, и довольно грамотно. Ахимас обнаружил слежку не сразу. Но мастеровой на противоположной стороне улице что-то больно уж пристально изучал витрины дорогих магазинов, которые ему явно были не по карману. Ясное дело: следит по отражению в стеклах. И сзади, шагах в пятидесяти еле-еле катил извозчик. Один раз его окликнули – отказал, второй – то же самое. Интересный извозчик.

Кажется, господин Фандорин вчера, действительно, времени даром не терял.

Ахимас принял меры предосторожности, чтобы не примелькаться. Зашел в подворотню, одним движением сдернул бороденку, нацепил очки с простыми стеклами, сбросил картуз и вывернул сюртук наизнанку. Изнанка у сюртука оказалась необычной – чиновничий мундир со споротыми петлицами. Вошел в подворотню конторщик, а десять секунд спустя вышел отставной чиновник.

Кнабе далеко уйти не успел. Постоял у зеркальных дверей французской кондитерской, вошел внутрь.

Ахимас за ним.

Резидент с аппетитом кушал крем-брюле, запивая сельтерской. Откуда ни возьмись за соседним столиком появился молодой человек в летнем костюме с очень уж проворным взглядом. Закрылся модным журналом, но нет-нет, да и взглянет поверх обложки. Давешний извозчик остановился у тротуара. Мастеровой, правда, исчез. Крепко же взяли герра Кнабе в оборот. Ну да это ничего, даже на руку. Только бы не арестовали. По всему не должны – к чему тогда слежка. Хотят контакты выявить. А никаких контактов у Кнабе нет, иначе не сносился бы с Берлином посредством депеш.