Олег Мазурин - Женщины-убийцы

Впоследствии в медицине в честь колхидской злодейки появился термин: «Комплекс Медеи». Этим термином психиатры и врачи обозначают матерей, в особенности разведённых, которые убивают или физически издеваются над своими детьми.

Действительно, женщина — существо темное, даже если она богиня или волшебница. Мужчина редко убивает своих детей, а вот женщины… они как в этом случае делают это. А Диана Даунс — вообще существо, а вернее зверь, темный-претемный. Темнее, наверное, на свете не бывает. Хитрый, коварный, кровожадный, беспощадный и циничный зверь! Чем не орегонская Медея?!

Она и есть Медея! Только более современная и масштабом поменьше.

И вот, вскоре под давлением неопровержимых улик началась проясняться картина преступления. Это Диана убила детей, чтобы не потерять бой-френда из Нью-Йорка. Она хотела стать более привлекательной для него. Дети были для нее обузой и бросали тень на ее имидж свободной красивой и сексуальной девицы.

Вот это мотив! Здесь явно на лицо серьезные отклонения в женской психике.

Следователи позже установили, где, какого числа и в каком магазине Диана Даунс купил пистолет. И хотя они были не в состоянии фактически найти оружия, они нашли в ее доме револьверный экстрактор с маркировкой от «Кольта», из которой она и убивала детей. Основываясь на этом и на дополнительных свидетельских показаниях, полиция арестовала Диану Даунс спустя девять месяцев после событий 28 февраля 1984 года. Ей выдвинули обвинения в убийстве одного человека и в покушении на жизнь еще двух человек.

Тут как раз выздоровела Кристи и стала давать показания против своей матери. И все окончательно поверили что убийца — ее мать.

Из показаний самой Даунс и некоторых свидетелей полицейские наконец-то узнали имя того человека ради которого она хладнокровно и с особой циничностью расстреляла своих детей. Его звали Роберт Кникербокер. Он — женатый человек, бывший коллега Даунс, а ныне житель Нью-Йорка. Роберт сообщил суду, что Диана постоянно преследовала его. Она домогалась его сексуально, обрывала телефон нелепыми и частыми звонками, писала длинные любовные письма, слала поздравительные, полные слезливости, романтические телеграммы и открытки. Но почему-то эта «романтичная» и «утонченная» дама грозилась убить его жену, если он не вернется к ней. Она где-то нашла рабочий телефон его супруги и от имени разных анонимов рассказывала ей о похождениях ее мужа. Диана считала Роберта своей собственностью и не хотела делить его ни с кем. Бывший воздыхатель Даунс заявил суду, что вздохнул с огромным облегчением, когда сумасшедшая маньячка вынуждена была уехать в штат Орегон. Это позволила Роберту вновь наладить отношения со своей женой и зажить прежней семейной жизнью. Он честно и искренне каялся, что когда-то на корпоративе «по причине большого количества выпитого алкоголя не смог устоять перед оголенными, бесстыже выглядывавшими из-под мини-юбки, бедрами и манящими губами развязной Даунс и этим самым превратил свою дальнейшую жизнь в полный и чудовищный кошмар».

«Вы знали, что ваша любо… простите, Диана Даунс владеет револьвером двадцать второго калибра?» — пытал мистера Кникербокера судья на слушаниях по делу маньячки.

«Да, ваша честь, знал», — охотно отвечал Роберт. — «Она угрожала револьвером, собиралась убить мою жену, а потом и меня. В случае если я не захочу с ней переспать или брошу ее».

«Подсудимая утверждает, что это вы подвигли ее на убийство детей. Дескать, вы сказали, что не будите с ней жить пока она не избавиться от них. Мол, она вам не нужна с детьми. Правду ли говорит подсудимая?»

Роберт чуть не задохнулся от возмущения.

«Ваша честь, это откровенная ложь! Ложь! Я не чудовище, не маньяк и не сумасшедший чтобы делать такие просьбы».

«Так как же было на самом деле? Вы можете припомнить тот телефонный разговор с подсудимой, в котором шла речь о ее малышах?»

Свидетель тяжело вздохнул.

«Могу… Она сказала, что если бы она была свободной и не обремененной детьми женщиной, то я бы наверняка жил бы с ней. Ведь я не имею детей в этом браке, поэтому, мол, и живу со своей женой, и она мне не в тягость. Мол, я люблю свободу и свободные отношения. Я ей возразил. Но она и слушать не захотела. Она стала вспоминать наши редкие встречи, особенно ту на корпоративе, высказывала свою сексуальную озабоченность, красочно описывала свои извращенные фантазии и фанатично настаивала на свое правоте, обещая скоро приехать ко мне в Нью-Йорк свободной и не отягощенною ничем женщиной. Дескать, скоро я стану ее единственным и неповторимым мужчиной. И только ее мужчиной. А если я откажусь от нее, то мне несдобровать. Теперь, ваша честь, я понимаю из вопроса заданного вами про ее пистолет, что она уготовила мне при встрече в Нью-Йорке».