Андрей Демидов - Мысли

— Эй! Проезжайте дальше, здесь нельзя парковаться!

Но помятая машина все же остановилась прямо под строительными лесами. Из нее вылез невысокий плотный мужчина с озабоченным лицом. Его правая рука была забинтована и подвешена на перевязи. Он подошел к мастеру, изобразив на лице приветливую улыбку:

— Добрый вечер. Скажите, это ваш фургон, номер ХМВ 4 2658?

— С чего вы взяли? Я не знаю, чей это фургон. Только все равно машину здесь ставить нельзя, — проворчал мастер.

Хорст Фромм и не собирался оставлять здесь машину. Он сел за руль, круто развернулся посреди улицы и оказался у своего двухэтажного коттеджа. Окна его были темны, а калитка заперта.

Сосед Франк, приспособив себе переносную лампу на радиатор, по прежнему копался в моторе. Но если утром его лицо выражало упоение работой, то сейчас, когда пригород окутала сумеречная синева приближающегося вечера, вся его согнутая фигура выражала крайнюю усталость и отчаяние. Увидев соседа, он с видимым удовольствием разогнул поясницу:

— Привет, Хорст.

— Привет Франк, все еще не покончил со своей старушкой? Мне кажется, тебе нужно прерваться, нельзя так долго копаться в железках. Ослабевает внимание, устают пальцы… Нужно отдыхать.

Фромм взял с заднего сиденья сумку, где лежала папка Фогельвейде с надписью: «Секретный документ государственной важности Љ 1/1/156/87», и, закрыв машину, подошел к соседу:

— Хорст, ты правда думаешь, что можно прерваться и отдохнуть? — недоверчиво переспросил Франк.

Он выключил переноску и начал тщательно вытирать испачканные маслом руки.

— Да, да, дружище, мне кажется, тебе нужно прерваться. А вот скажи мне, ты весь день здесь возился?

— Конечно, я никогда не капитулирую перед техникой, — заявил не без гордости Франк.

— Да, это замечательно. Так вот. Там за твоей машиной стоит фургон ХМВ 4 2658. Не припомнишь ли ты: он здесь весь день был или отъезжал куда нибудь?

— Да он постоянно мотался и приехал лишь за пять минут до тебя. Странно, что оттуда никто не выходил все это время… Так ты считаешь, что ничего такого в этом нет, если я сейчас закончу и продолжу завтра?

Хорст кивнул, не спуская при этом с фургона внимательного взгляда:

— Конечно. Вот если б я был начальником управления безопасности движения, я запретил бы черные тонированные стекла на машинах.

— Да, это правильно. А то не разглядишь, кто едет рядом с тобой по автобану: то ли солидный мужчина, то ли смазливая школьница, которая думает, где бы поплясать с дружками, и которой не то что машину, велосипед доверить опасно!

Фромм пожал соседу руку, еще раз взглянул в сторону фургона, на темные тонированные стекла кабины, вздохнул и отправился к своему коттеджу. Когда он отпирал калитку, Франк, позвякивающий инструментами в ящике, крикнул:

— Да, Хорст! Пока тебя не было, к тебе заходил электрик, как ты и вызывал, на четыре часа!

Фромм на секунду застыл с ключом в руке, потом быстро отомкнул входную дверь и буквально влетел в прихожую. И первое, что он увидел: раскиданная по всему полу обувь жены. Аннет, видимо, как всегда в последний момент, уже стоя перед зеркалом, вдруг решила переобуться. В силу того, что еще минут пятнадцать у нее наверняка ушло на экспресс примерку и выбор подходящих сапог, она уже опаздывала на поезд до Вюрцбурга, который отходил без четверти три. А потому, разбросав обувь по всей прихожей, она не стала ничего убирать и оставила все как есть. Фромм сам заказал ей билеты, после того как решил поймать информатора на секретную папку своего шефа. Аннет немного покапризничала, но уехать согласилась, усмиренная заговорщицким тоном мужа, намекнувшего, что того требуют интересы Федеративной Республики. Хорст, не снимая обуви, перепрыгивая через разбросанные коробки из под туфель, сапог и ботинок, ринулся в свой рабочий кабинет на втором этаже:

— Электрик, стало быть… Стало быть, электрик!

На его столе, между стопкой чистой бумаги и настольным ежедневником, Аннет оставила записку, написанную под его диктовку:

«Уважаемый жук пожарник, стоимость моих услуг определяется числом N».

Папка, под которой должна была лежать записка, была на месте, а самой записки не было. Аннет, конечно же, написала ее, потому что эта папка с полки у окна, как и просил Хорст, перекочевала на стол. Он посмотрел, не упал ли листок бумаги на пол, но нет, записка явно ушла по назначению.

«Ох уж этот мне электрик на четыре часа», — улыбнулся Хорст. Спустившись по деревянной лестнице на первый этаж и по дороге с наслаждением скинув натершие пятки туфли, он направился на кухню сварить кофе.