Енё Рейто - Проклятый берег

— Я чувствовал, что мои аргументы не дойдут до них. В наше время так редко встречаешь понимание у людей.

В этих словах я весь.

Женщина неуверенно посмотрела на меня. Я ясно видел, что мои слова произвели на нее глубокое впечатление. Говорю я и впрямь красиво. Я ведь упоминал в начале моих записок, что когда-то готовился стать певчим… К тому же… что ж, пусть это звучит нескромно, но можете мне поверить, я всегда был совсем недурен собою. Красивая внешность фигурирует даже в списке моих особых примет. Чтобы окончательно рассеять ее беспокойство, я чуть улыбнулся и мягким, успокаивающим тоном добавил:

— Вы можете чувствовать себя в полной безопасности — если понадобится, я защищу вас от кого угодно.

В этом весь я.

— Перестаньте валять дурака! Если хоть чуть-чуть опустите руки, я изрешечу вас!

В этом вся она.

Куда девались прежние, полные поэзии женщины, обожавшие рыцарское поведение, прятавшие засушенные цветы в своих молитвенниках и влюблявшиеся в похожих на меня таинственных незнакомцев?

— Отвечайте! Вы пришли один?

— Один.

Ложь — паршивая штука, но женщина, отвергнувшая поэзию, ни на что другое не может рассчитывать.

— Сделайте шаг в сторону… Перейдите на то место, где я сейчас стою, но не приближаясь больше, чем на два шага. Одно лишнее движение и…

— Вы меня изрешетите. Это я уже понял. А все же я вам скажу, что пришел сюда, потому что мой друг умирает, тяжело раненный, и мне нужны двести франков, чтобы привести к нему врача… Он лежит на барже…

Тихий шорох… женщина резко обернулась. Прыгнувший сзади Альфонс всего лишь схватил ее за запястье, но пистолет уже очутился на полу.

— Ни слова, иначе… — негромко проговорил мой друг и сжал пальцами горло женщины.

Я немедленно оттолкнул его в сторону.

— Такого обращения с дамой я не потерплю! Запомни это!

На мгновенье его светлые, блестящие глаза сузились. Этот человек не боялся никого на свете — меня в том числе. Женщина, тяжело дыша, стояла рядом, не смея пошевельнуться.

— Ну, ладно! — сказал Альфонс и рассмеялся. — Причуды наших друзей мы уважаем. — Он подошел к женщине и поклонился ей. — Разрешите представиться. Меня зовут Альфонс Ничейный, и я убедительнейше прошу вас не кричать, иначе мне придется убить вас.

Женщина ошеломленно переводила взгляд с него на меня.

— Я вижу, — продолжал Альфонс, — что вы смотрите на нас как на идиотов, что до некоторой степени свидетельствует о знании людей.

Он, улыбаясь, сел в кресло, стоявшее перед женщиной, и закурил.

Я уже упоминал, что в то время внешность у меня была хоть куда, но до Альфонса, пожалуй, и мне было далеко. Шелковая рубашка, голова на испанский манер повязана пестрым платком и вечная улыбка, открывавшая два ряда ослепительно белых зубов. Мускулы так и играли при каждом его бесшумном, пружинистом движении.

— Так вот… Мой друг уже объяснил, — начал он вежливым, непринужденным тоном. — Нам необходимы двести франков… Это все.

— И потом вы меня отпустите? Отпустим ли мы ее!

— Разумеется, — ответил я. — Если вы выполните нашу почтительную просьбу, мы удалимся, благословляя вас…

— Странные… вы… какие-то… — прошептала она. — Забираетесь на яхту, нападаете на матросов…

— Добавьте еще и кока, — вставил Альфонс — Он у вас какой-то ненормальный, прыгнул на меня сзади… Думаю, что в живых он останется…

— Вы убили его?

— Он перелетел через мою голову и сильно ударился. Но в живых останется, не беспокойтесь…

— Вламываетесь, хотите ограбить… и…

— И все-таки остаемся джентльменами, — помог я ей. Это ведь вполне соответствовало действительности.

— Пожалуйста… — Она вынула из ящика стола свою сумочку. — Я дам вам четыреста франков… Остальные, я прошу вас, оставьте мне…

— Что вы! Уверяю вас, нам нужны только двести. Этого хватит, чтобы помочь нашему другу.

— И… я уйду теперь…

— Разрешите нам проводить вас до конца набережной. По ночам тут шатается немало подозрительных типов.

Кому и знать, как не нам…

— Хорошо… проводите, но только издали… И спасибо… за то, что вы… так по-рыцарски…

— Не стоит…

Мы пошли за нею, отстав шагов на двадцать.

Внезапно она свернула за один из углов и, когда мы подошли, ее и след простыл. Убежала или спряталась в какой-нибудь подворотне… Все равно. Самое время было уже отправиться к Орлову.

— Изумительная женщина, — вырвалось у меня.

— И мы ей оказали большую услугу.

— В чем это?