Филипп Ванденберг - Операция «Фараон», или Тайна египетской статуэтки

Омар принялся рассказывать о том, что произошло с тех пор, как они виделись в последний раз: о загадочном задании аль-Хуссейна, его безрезультатной слежке за англичанами и неожиданной встрече с Халимой. Омар не остановился и перед тем, чтобы рассказать об их любви, встречах и планах побега, а также рассказал об их растерянности. Замолчав, Омар почувствовал облегчение.

Хасан сначала безмолвно смотрел перед собой, потом стал покачивать головой, будто обдумывая свое окончательное мнение. Наконец он набрал в легкие воздуха и так выпрямился, что его короткое тело приняло почти угрожающий вид. Не глядя на Омара, он сказал:

— Этого тебе делать нельзя, нельзя.

— Чего? — воскликнул Омар.

— Она его жена. Ты не имеешь права забрать ее.

— Но он преступник. Он мучает ее, я боюсь, что он убьет ее, если узнает о наших встречах!

— И все же Халима перед Аллахом — законная жена Али ибн аль-Хуссейна, и никто ни по ту, ни по эту сторону Нила не имеет права забирать у него жену.

— Но я же рассказал, как произошла свадьба!

— Священные законы Корана не спрашивают об обстоятельствах, в которых произошло бракосочетание, они спрашивают, произошло ли оно. Дала ли Халима аль-Хуссейну согласие?

— Да, но…

— Значит, она его законная супруга, и никто, и ты тоже, не может оспаривать ее у него.

Уверенность микассы, сквозившая в его речах, смутила Омара. Он никогда не шел против его слов и советов. Хасан был для него лучшим советчиком до сегодняшнего дня, в том числе и в вопросах морали. Но теперь все изменилось. Омар ни минуты не сомневался в правильности своего поведения. Отдать Халиму этому негодяю? Никогда!

Омар назвал свой адрес. Если Нагиб появится, сказал он, Хасан должен сказать о его местонахождении. Старик пообещал сделать это, и Омар пустился в обратный путь. В омнибусе он нашел место в последнем ряду. Его голова разрывалась от дум. Его угнетала необходимость пойти против совета микассы, но оставить Халиму он не мог. Конечно, Хасан был мудрым стариком, и все его советы до сих пор помогали ему, но в данном случае возраст — не лучший советчик. Омар хотел жить с Халимой, даже если законы всего мира будут против них.

Обсуждая побег, Омар и Халима сначала вместе решили ехать в Англию. Омар говорил на английском языке, а профессор Шелли многое рассказывал ему о культуре и истории страны. Деньги не составляли проблемы. Если бы Халима продала свои украшения, — а она уверяла, что готова это сделать, — у них бы появилось достаточное количество денег, чтобы прожить около года. Однако, когда Омар, отправившись на набережную, спросил в одной из компаний, есть ли свободные каюты на корабль, следующий из Александрии в Саутгемптон, ему сообщили, что билеты продаются лишь вместе с визой, для чего ему необходимо сообщить свое имя и адрес. Омар в отчаянии покинул агентство.

Омар был твердо уверен, что имя его все еще значилось в списках лиц, находившихся в розыске, хотя со времени взрыва прошло уже четыре года. Но как он мог убедиться в обратном, не подвергнув опасности себя и Халиму?

Не проходило и дня без очередной демонстрации каирских националистов. Нападения на британских служащих и забастовки работников почты и железной дороги усугубляли серьезность положения. В качестве протеста взрывали телеграфные столбы, железнодорожные пути и ирригационные каналы. Заглул был в ссылке, страна с некоторых пор существовала без правительства, над цитаделью в Каире реял британский флаг, а британский комиссар лорд Оленби пытался уговорить премьер-министра его величества, Ллойда Джорджа, хоть что-нибудь изменить в политической обстановке страны.

В один из первых весенних дней в магазине ковров у башни внезапно возник Нагиб эк-Касар. Омар уже оставил надежду когда-либо увидеть его. Нагиб сказал, что узнал адрес Омара у старого микассы, но тот так странно себя вел, что Нагиб засомневался, не ловушка ли это. Поэтому он несколько дней следил за обиталищем Омара, но кроме женщины с закрытым лицом, ежедневно заходившей в магазин в одно и то же время, ничего подозрительного не заметил.

Понадобилось немало времени, чтобы убедить Нагиба в том, что женщина — жена аль-Хуссейна и в то же время любимая Омара, которой он обязан своей жизнью, и что Нагибу нечего бояться. Недоверие Нагиба исчезло лишь после того, как Омар поведал ему об их планах побега и неудавшейся попытке уплыть в Англию. Эта мысль пришлась Нагибу по душе, он и сам лелеял мечту покинуть страну и давно уехал бы из Каира, если бы у него были деньги. Халиме Нагиб понравился. Прежде всего его трезвый ум и жизненный опыт, так контрастировавшие с эмоциональностью Омара. Ей казалось, что втроем у них больше шансов на успех, и Халима вызвалась оплатить билет Нагиба. Тот сообщил, что через несколько дней будет снят британский протекторат, и султан Фуад станет королем Египта. Одновременно будет объявлена генеральная амнистия, так что бояться британцев им уже не придется.