Жаль, что я не сумел предвидеть возможности, которыми в наши дни пользуются ушедшие с ринга бойцы — например, известный Джек Бройтон, — открывая школы кулачного боя, где обучают молодых ребят, идущих им на смену. Бройтон поистине проявил изобретательность; придумав специальные толстые рукавицы, смягчающие удар, которые он называет боксерскими перчатками. Я видел такие и думаю, что, если вас ударит человек, на руках которого такие перчатки, вы почти не почувствуете удара.
Я не был так умен, как Бройтон, и подобными идеями похвастать не мог, но у меня в кармане было несколько неправедно заработанных фунтов, и я думал подыскать компаньона, чтобы вместе открыть какое-нибудь пивное заведение или что-нибудь в сходном роде. Именно в то время, когда я однажды возвращался домой поздно ночью, мне случилось оказать помощь одному пожилому человеку, на которого напала банда молодых богатых бездельников. Эти головорезы, выходцы из знатных семей, известные в те времена как «могавки» — что оскорбительно для американских аборигенов, — больше всего любили шататься по лондонским улицам, наводя ужас на людей более скромного достатка, отрубая у них конечности, отрезая уши или носы, скатывая с горок пожилых дам и даже совершая время от времени самое гнусное из преступлений — убийство.
Я читал об этих напыщенных молокососах и давно ждал возможности ответить им их же оружием. Не зпаю, чего тут было больше — протеста против высокомерия этих юнцов или сочувствия к их немолодым жертвам. Могу только сказать, что я действовал в тот момент не задумываясь.
Четверо «могавков», одетых в атлас и кружева, в масках итальянских повстанцев, окружили пожилого человека, который сидел посреди улицы, поджав под себя ноги, как ребенок. Его парик слетел с головы и валялся поодаль. Тонкая струйка крови текла из глубокой раны на голове. «Могавки» хихикали, один отпустил какую-то шутку на латыни, которая вызвала бурный взрыв хохота у остальных.
— Теперь, — сказал один из них, обращаясь к пожилому мужчине, — ты должен сам сделать выбор. — Он достал кинжал и с привычной лихостью рассек воздух, прежде чем направить оружие в лицо жертвы. — Желаешь попрощаться с ухом или кончиком носа? Решай скорее, не то получишь оба приза за свои старания.
Наступила тишина, было слышно лишь прерывистое дыхание пленника и журчание сточной воды в канаве посредине улицы.
Перелом ноги, пресекший мою карьеру на ринге, лишил меня бойцовской выносливости, но, несмотря на это, я чувствовал, что способен справиться в короткой уличной драке. «Могавки» были слишком опьянены своей жестокостью, не говоря о вине, чтобы обратить на меня внимание, поэтому я бросился на помощь жертве, сразу свалив одного из хулиганов мощным ударом в шею сзади. Прежде чем его приятели заметили, что я вступил в драку, я схватил второго и бросил его о стену так, что он ударился головой, после чего не был способен ни на какие злодеяния.
Пожилой человек, выглядевший по-женски беспомощным, увидел, что неожиданно шансы сравнялись, вскочил на ноги, бросился на угрожавшего ему противника и выбил кинжал у того из рук; оружие со звоном упало в темноту. Я бился на кулаках с одним из двух оставшихся в строго хулиганов, а мой напарник, которому гнев, должно быть, придал силы, выдержан несколько мощных ударов по лицу, отважно превозмогая боль. Кровь текла ручьем из свежей раны над его левым глазом, но он оказался храбрым бойцом и продолжал драться, пока ночной сторож прихода не появился в конце улицы с фонарем в руках. Увидев сторожа, «могавки» решили прервать свою забаву; двое стоявшие на ногах подобрали поверженных товарищей и убрались восвояси залечивать раны и придумывать истории, которые объяснили бы появление синяков и ссадин.
Когда ночной сторож приблизился, я подошел к соратнику и помог ему принять более устойчивое положение. Подняв усталые, залитые кровью и потом глаза, он пристально посмотрел на меня, и его лицо расплылось в широкой улыбке.
— Бенджамин Уивер! — воскликнул он. — Лев Иудеи! Не помышлял, что мне удастся снова увидеть, как ты бьешься. И уж, конечно, не в таком месте.
— Я тоже этого не планировал, — сказал я, тяжело дыша. — Но я рад, что смог оказать помощь человеку в трудной ситуации.
— Ты не подозреваешь, как ты будешь рад, — заверил он меня, — потому что, будь я проклят как прислужник сатаны, если не отблагодарю тебя за твою храбрость, как она того заслуживает. Дайте мне вашу руку, сударь.
Читать дальше