Роберт ван Гулик - Тайна нефритовой доски (Убийство в цветочной лодке)

Судья Ди привстал, он хотел было прервать Лю, но потом решил выслушать его до конца.

– Ужасное подозрение закралось мне в голову! – продолжал Лю. – Я поспешил посоветоваться с моим соседом, мастером Вангом. Он сразу же согласился с тем предположением, что моя дочь стала жертвой отвратительного преступления. Я сказал доктору Дянгу, что обращаюсь в суд, дабы выдвинуть против него обвинение. Мастер Ванг и Ван И-фан пришли со мной, чтобы быть свидетелями. Теперь я, Лю Фей-по, преклоняя колени перед судейским столом, умоляю Вашу Честь позаботиться о том, чтобы этот безнравственный законопреступник понес наказание, и душа моей бедной дочери могла покоиться в мире!

Завершив эту продолжительную тираду, Лю трижды ударил лбом о каменный пол.

Судья Ди неторопливо погладил длинную бороду. Через некоторое время он произнес:

– Вы хотите сказать, что кандидат Дянг убил свою невесту, а потом скрылся?

– Прошу прощения, Ваша Честь, – быстро ответил Лю. – Я сильно расстроен, и поэтому выразился не совсем ясно. Думаю, что этот слабохарактерный юноша, кандидат Дянг, – невиновен. Этот распутный выродок, его отец – вот кто настоящий виновник! Он вожделел к Фее Луны и, возбужденный вином, силой взял ее в ту самую ночь, когда она должна была стать женой его сына! Моя бедная дочь наложила на себя руки, а кандидат Дянг, придя в ужас от позорного поступка отца, в отчаянии скрылся. На следующее утро, когда распутный ученый проснулся, он обнаружил мертвое тело моей дочери. Опасаясь последствий своих подлых действий, он немедленно положил тело в гроб, чтобы скрыть факт ее самоубийства. Я обвиняю Доктора Дянг Вэн-дянга в изнасиловании моей дочери, Феи Луны, что послужило причиной ее смерти!

Судья Ди приказал старшему писцу зачитать обвинения Лю в том порядке, как он их записал. Лю признал, что все записанное верно, и оставил отпечаток большого пальца на документе.

– Обвиняемый Дянг представит нам свою версию происшедшего! – торжественно провозгласил Судья Ди.

– Ваш слуга, – начал ученый с интонацией старого лектора-педанта, – просит прощения Вашей Чести за свое неверное поведение. Я хочу заявить, что полностью осознаю, что действовал глупо. Жизнь, сосредоченная на книжной премудрости, сделала меня совершенно не способным на правильные действия в том ужасном горе, что внезапно обратилось на своды моего несчастного дома. Но я категорически отрицаю, что мог допустить в свою голову даже мысль, текущую в столь неподобающем русле, в отношении невесты моего сына, не говоря уже о том, чтобы оскорбить ее действием. То, что я сейчас расскажу, – это полный отчет о действительно происшедших событиях – отчет, абсолютно правдивый в каждой детали. – Доктор выдержал паузу, чтобы собраться с мыслями, а потом продолжил: – Вчера утром я завтракал в своем саду, в павильоне. Во время завтрака пришла служанка Пион и доложила, что стучала в дверь комнаты новобрачных и кричала им, что принесла утренний рис, но ей никто не ответил. Я посоветовал ей не беспокоить молодых и приказал повторить попытку через час или два. Позднее, когда я поливал цветы, Пион снова пришла ко мне в сад и сказала, что в комнате до сих пор никто не отвечает. Я почувствовал некоторое беспокойство. Я сам пошел во флигель с отдельным двором, выделенный для молодой четы, и решительно постучал в дверь. Не услышав ответа, я несколько раз прокричал имя своего сына, но безрезультатно. Тогда я понял, что случилось что-то недоброе. Я тотчас отправился за своим соседом и другом, чаеторговцем Кунгом, и спросил у него совета. Он сказал, что я должен выломать дверь. Я позвал управляющего. Он взял топор и взломал замок.

Доктор Дянг замолчал. Ему не хватало воздуха.

Собравшись с силами, он продолжил:

– Обнаженное тело Феи Луны лежало на ложе, все залитое кровью. Моего сына нигде не было видно. Я подошел и накрыл девушку одеялом. Потом взял ее руку и пощупал пульс. Пульса не было, рука была холодна, как лед. Передо мною было мертвое тело. Кунг тотчас же пошел за ученым врачом Хуа, который живет неподалеку, и тот осмотрел Фею Луны. Он сообщил, что причиною смерти явилось сильное кровотечение в результате лишения девственности. Тогда я понял, что мой сын, обезумев от горя, покинул место внезапно разыгравшейся трагедии, поразившей его в самое сердце. Я был уверен, что он забился в какое-нибудь уединенное место, чтобы покончить с собой, и хотел тут же идти искать его, дабы удержать от опрометчивого поступка. Когда доктор Хуа сказал, что в жаркую погоду лучше всего поместить тело в гроб, я приказал вызвать гробовщика, чтобы он обмыл тело и положил его во временный гроб. Кунг предложил поставить его в буддийском храме, пока не будет принято решение о месте погребения. Я попросил всех присутствующих хранить все случившееся в тайне, пока я не найду своего сына, живым или мертвым. Затем, вместе с Кунгом и своим управляющим, я отправился на его поиски. Целый день мы бродили по городу и окрестностям, расспрашивая встречных, но уже наступали сумерки, а у нас не было ни малейшей зацепки. Вернувшись домой, мы встретили рыбака, ожидавшего нас у ворот. Он протянул мне шелковый пояс, который попался ему на крючок, когда он удил на озере рыбу. Мне не нужно было читать имя, вышитое на подкладке. Я сразу узнал пояс своего сына. Этот второй удар окончательно подкосил меня, и я потерял сознание. Кунг и управляющий перенесли меня в постель. Я был совершенно изнурен и проспал до утра. Как только я поднялся с постели, я вспомнил о своем долге перед отцом невесты. Я поспешил в дом Лю и сообщил ему об ужасной трагедии. Вместо того чтобы разделить мое горе и присоединиться ко мне в моих сетованиях на злую судьбу, похитившую у нас детей, этот бессердечный человек осыпал меня дичайшими обвинениями и угрожал мне судом. Я молю Вашу Честь позаботиться о том, чтобы совершилось правосудие над вашим слугой, который в один день потерял единственного сына и его молодую жену и, таким образом, оказался перед страшной неизбежностью прерывания своего рода.