Иван Рассадников - Таинственный Хранитель

По наклонной «трубе» они двигались ногами вперёд, с опорой на «пятую точку» – точно с горки съезжали; слава богу, что на сей раз и тот, и другой «принарядились» по ситуации, учтя прошлый не слишком удачный опыт. Солнечный свет совершенно не попадал сюда, слабые лучи фонариков высвечивали стены и своды, поверхность которых была мертва во всех смыслах этого слова.

«Труба» шла всё более полого, следовало ожидать, что впереди – горизонталь, но, увы! – вместо этого жёлтый световой конус нащупал по ходу движения нечто чёрное, непроницаемое. Спустя несколько шагов у путников уже не осталось сомнений – они в тупике. Впереди была тяжёлая сплошная стена из камней и глины, пытаться пробить или даже пошевелить которую – пустое занятие.

Радость оказалась недолгой и сменилась жестоким разочарованием. Обратный путь, представляющий собою подъём, на поверку, оказался куда более трудным, и пока они карабкались обратно вверх по «трубе», скользя по осклизлой земле, им под ноги и под руки попалось такое количество костей и косточек, что было удивительно – почему ни одна из них не привлекла их внимания во время спуска, словно прячась от фонарного света или растворяясь в нём.

Чертыхаясь и отплёвываясь от попавшей в рот земли, они выбрались наружу – вторая попытка проникновения в Гатчину Подземную закончилась столь же плачевно, как и первая. Точно незримый цербер заступил им дорогу, и не было возможности его перихитрить.

– Как думаешь, чьи это кости? – с отвращением спросил Виктор.

– Понятия не имею. Не человеческие – точно. Какие-то животные… небольшие.

– Например?

– Собаки, кошки, белки… утки… Здесь кто-то по ночам пирует…

– Может, захватим образцы на предмет исследования?

– Да ну тебя, Витя! Делать нам нечего, только с костями птичье-собачьими возиться.

Огляделись вокруг – никого. Только дождь сыпет беспрестанно, как через сито. Кряхтя, водрузили на место пень.

– Зачем, спрашивается, мы полезли-то так резво? – задал Виктор риторический вопрос. – Если бы кто увидел…

Андрей пожал плечами:

– А что, по-твоему, делать? Темноты ждать? Вообще-то я предполагал что-нибудь подобное… Давай-ка до приезда Агриппины проверим номер второй!

Едва он произнёс эти слова, как Агриппина позвонила – такое впечатление, будто сидит где-нибудь на дереве поблизости, смотрит и слушает. И позвонила – не сходя с ветвей, как русалка у Лукоморья.

– Ну вот. Едет… – сообщил Андрей, закончив разговор.

– Так куда мы теперь?

– В Сильвию, мой друг. В Сильвию!..

Пока они шли, дождь почти прекратился. Слава богу, подумал Виктор, а то бинты уже намокли. Миновали две стоящие напротив друг друга скамейки и остановились.

– Ну вот, – сказал Андрей нарочито равнодушно, – судя по всему, это он и есть.

Они стояли возле железобетонного колодца, входящего в ирригационную систему гатчинских парков. Весной, когда снег сходит особенно бурно, и летом, после сильных ливней, потоки низвергаются в этот колодец ревущим-гремящим водопадом, закручиваются огромными воронками, кипят, набухая и лопаясь большими пузырями. Не то что теперь: дождик осенний мелкий противный прошёл, и влагу его впитывает почва, а в колодец даже не струйка тоненькая стекает – нет! – скорее капель от сосульки или течь из кухонного крана. Оно и к лучшему! – решил Андрей.

– Что? – переспросил его Виктор.

– Разве я что-то сказал?

– Да… «К лучшему…» Что именно к лучшему?

Хм… Неужели я это вслух произнёс? – удивился Андрей. Совсем приехал! А вслух произнес:

– Мало воды, поток маленький! Помнишь, какая тут Ниагара творится в июле после хорошей безбашенной грозы?

– Как же, видал – впечатляет. Настоящий водокрут. Попадешь в такой – не выберешься!

– Гришина карта утверждает, что это и есть искомое место… – уверенно произнёс Андрей.

– Ох, сомневаюсь я чего-то…

– Да ладно, попытаем счастья!

– Счастье нам не помешает…

И они стали медленно спускаться, осторожно ступая на ржавые скобы; соскользнёт нога или оступишься – плюхнешься в грязь, которой здесь явно с избытком.

Опустившись вниз метра на три, а то и на четыре, начинающие исследователи подземелий наконец ступили на скользкое дно и двинулись вдоль подземной траншеи, перпендикулярно отходящей от трубы-колодца; под их сапогами хлюпала вода, которой, кстати, было немного, не то что в пору половодья или ливней, – тогда оба мигом зачерпнули бы влагу не только голенищами сапог, но и своими лёгкими, – утопли бы, как пить дать! Перебравшись через баррикаду валежника, почти сразу натолкнулись на вторую, напоминавшую кучу противотанковых «ежей», занявшихся свальным грехом.