Роберт ван Гулик: Скелет под колоколом

Судья отхлебнул немного чая и сухо заметил:

— Это возможно. Но остается фактом, что кандидат Ван, Чистота Нефрита и портной Лун вели себя самым предосудительным образом!

— Судья Фон это особенно подчеркивал, — заметил секретарь. — Он резко осудил пособничество портного Луна и недостаточность наблюдения мясника Сяо за своей семьей. Утром семнадцатого дня, когда портной Лун узнал об убийстве Чистоты Нефрита, его добрые чувства по отношению к студенту Вану превратились в бешеную ненависть. Он бросился к мяснику Сяо и поставил его в известность о любовном увлечении дочери и студента. Вот дословно сказанные им слова: «Позор мне, что я закрывал глаза на бесстыдное поведение! Собака Ван этим воспользовался, чтобы удовлетворить свои низменные потребности с Чистотой Нефрита, а когда она начала настаивать, чтобы он женился на ней, убил ее и украл золотые заколки, чтобы иметь возможность приобрести себе богатую жену!» Сходивший с ума от отчаяния и ярости мясник Сяо послал за старшиной господином Гао и главой гильдии мясников. Посовещавшись втроем, они быстро пришли к заключению — преступником мог быть только Ван. Была составлена письменная жалоба, в которой студент обвинялся в гнусном преступлении, и все трое явились для передачи его суду.

— А кандидат Ван? — спросил судья Ди. — Он скрылся?

— Нет. Он легко дал себя задержать. Выслушав Сяо, судья Фон отправил четырех стражей схватить молодого человека. Они застали его крепко спящим в своей комнате, хотя было далеко за полдень. Стражи приволокли его в присутствие, где ему было предъявлено обвинение мясника Сяо.

Положив оба локтя на край стола, судья Ди воскликнул:

— Любопытно знать, как защищался кандидат Ван!

Прежде чем ответить, секретарь Хун выбрал несколько бумаг и пробежал их глазами.

— У этого мошенника есть ответ на все. Главное, — Судья Ди поднял руку.

— Я предпочел бы услышать его собственные слова! Зачитай протокол.

Секретарь удивленно взглянул на своего хозяина и хотел что-то сказать, но потом, передумав, монотонно прочитал записанные судейским писарем показания: «Невежественный студент, простершийся перед вашей благородной милостью, сгорает от стыда. Я виновен в самом постыдном проступке — совращении девственницы с безупречной репутацией, а я поддерживал с ней тайные отношения. Да будет известно вашему превосходительству, что мансарда, в которой я ежедневно занимался, выходит на улицу Полумесяца. Из моего жилища я мог видеть окно Чистоты Нефрита и часто восхищался нежной полнотой ее форм, когда она расчесывала свои длинные волосы. Вскоре в моей душе созрело решение, что у меня не будет другой супруги. Какой было бы удачей, если бы я придерживался этого решения и не предпринимал никаких шагов до успешной сдачи экзаменов! Мое положение позволило бы мне тогда прибегнуть к услугам свахи: Та, чья профессия „соединять горы“, отнесла бы мой подарок отцу девушки и передала ему мою просьбу, как того требует наш давний и честный обычай. Увы, однажды я встретил Чистоту Нефрита у нее дома. Я не смог сдержаться и обратился к ней. В ответ она сумела дать мне понять, что мои чувства находят отклик в ее душе. Тогда я, которому надлежало бы направить этого чистого и невинного ребенка на честный путь, разжег ее страсть моей горячностью. Я добился новой встречи и вскоре убедил ее принять меня в своей комнате. В условленный день, поздним вечером, я приставил лестницу к ее окну и поднялся. Должен признаться, благородный судья, что в ее объятиях я получил наслаждение, которое Небо дозволяет вкусить с честной девушкой только после торжественной церемонии бракосочетания. Увы, как костер разгорается еще сильнее после того, как в него подбросили сухих дров, так и моя преступная страсть вспыхнула еще больше и побудила меня добиваться нового свидания, потом еще одного и так все чаще и чаще. Опасаясь, что ночной сторож или какой-нибудь случайный прохожий заметят лестницу, я убедил Чистоту Нефрита привязать к ножке ее кровати длинную ленту белой ткани и спустить через окно. Внизу я дергал за ленту, и по этому сигналу моя возлюбленная распахивала окно и помогала мне подниматься, подтягивая ее. Любому неосведомленному человеку она показалась бы бельем, вывешенным сушиться и забытым, когда наступила ночь…»

Прервав чтение, судья Ди кулаком ударил по столу.

— Мерзкий негодник! — в гневе воскликнул он. — Кандидат, допущенный к литературным экзаменам, опустился до того, что заимствует у воров и жуликов их недостойные хитрости. Право, как красиво это выглядит!