Дэвид Лисс - Ярмарка коррупции

«А если мне не удастся отсюда выбраться? – подумал я. – Утром увидят, что меня нет, и уйдут, а мое тело будет гнить в камине».

Я затряс головой – отчасти чтобы отогнать эту мысль, отчасти чтобы освободиться от маски, закрывающей лицо. Лучше дышать копотью, чем вообще не дышать. Узел на маске вскоре развязался, и одеяло спало. Я тотчас пожалел об этом, потому что копоть забила мне рот и горло. Дышать будто бы стало еще труднее, чем прежде. Я закашлялся так, что казалось, мои легкие разорвутся, а звук, отраженный стенами дымохода, наверняка был слышен по всей тюрьме.

Однако я знал, что у меня нет другого выхода, как двигаться вперед. Я потянулся и нащупал еще один выступ. Подтянувшись, я сумел продвинуться еще на пару футов. Пот, смешанный с сажей, превратился в грязь, покрывшую мои руки и лицо, забившую нос. Один сгусток образовался прямо у ноздри, и я совершенно зря потерся носом о стену, пытаясь его стряхнуть. От этого нос еще больше забился, и дышать стало почти невозможно.

Когда оторвавшийся камень угодил прямо в свежую рану на моей груди, я подумал: мне ни за что не выбраться отсюда. По крайней мере сейчас. Нужно вернуться назад, отчиститься от грязи по мере возможности и обдумать дальнейшие действия. Однако, попытавшись двинуться вниз, я обнаружил, что обратного пути нет. Чтобы протискиваться вниз, у меня не было упора. Взявшиеся ниоткуда острые куски кирпича впивались, как гвозди, в руки и ноги. Я не мог повернуть голову, чтобы осмотреть дымоход и установить, откуда они взялись. Значит, иного выхода, кроме как двигаться вперед, у меня не было. Но вскоре я понял, что двигаться вперед тоже не могу. Я нащупал руками уступ, но подтянуться не мог – лаз был чересчур узким.

Я действительно застрял.

Мною овладела безумная паника. Картины одна другой ужаснее высветились в моем воображении, подобно вспышкам фейерверка. Меня ждала участь еще более страшная, чем определенная судьей его величества в ближайший день казни. Я извивался и проталкивался, подтягивался и изгибался, но в результате продвинулся лишь на пару дюймов.

Оставалось одно – воспользоваться железным прутом. Конечно, шуму это наделает больше, чем хотелось бы, но теперь избавление с помощью тюремщиков казалось мне желанным. Я начал колотить о стену дымохода, насколько это было возможно в столь стесненных условиях. Так как руки у меня были вверху, пыль и камни полетели прямо мне в лицо. Я, насколько сумел, опустил голову и снова ударил о стену. А потом еще раз.

Продолжалось это пять минут, или час, или два часа? Не знаю. Я потерял счет времени, отчаянно молотя прутом о стену. Я кашлял сажей, грязью и кирпичной пылью. Зажмурившись, я бил прутом снова и снова, тот болезненно вибрировал в моем кулаке. Я молил Бога, чтобы прут не упал в бездну.

Наконец я почувствовал дуновение холодного воздуха и, когда решился открыть глаза, увидел, что мне удалось проделать маленькое отверстие. Не больше яблока – но и этого достаточно. Воздух был спертым, но для человека, который не надеялся, что вообще будет дышать, он казался благоуханным. Я стал работать с утроенной силой.

Вскоре отверстие было достаточного размера, чтобы сквозь него можно было протиснуться. Я двигался медленно, потому что в помещении, куда я попал, было не светлее, чем в дымоходе. Протиснувшись, я обнаружил, что оказался на фут выше уровня пола. Если бы я бил стену немного ниже, я бы не выбрался.

Ньюгейтская тюрьма очень старая, и многие ее помещения не используются. Скорее всего, я попал именно в такое. Оно было просторным, вероятно, раза в три больше моей камеры. Здесь был склад сломанной мебели, штабели которой доходили чуть не до потолка. На полу был мусор, который от старости рассыпался, когда я на него наступал. Повсюду висела паутина, попадавшая мне в глаза, в рот и в нос.

Вскоре я освоился в темноте и увидел, что в комнате нет окон, но есть дверь с висячим замком, который я быстро сбил все тем же драгоценным прутом. Я попал еще в одно помещение с решеткой вместо двери, но вскоре, осмотревшись, нашел винтовую лестницу, ведущую вверх.

Поднявшись по ней, я обнаружил еще одно помещение с решеткой. Я взломал дверь, но за ней оказалась лишь следующая винтовая лестница. И потом еще один этаж, а за ним еще один. Я не мог радоваться, что удаляюсь от земли, но, по крайней мере, удалялся от своей камеры.

Наконец я оказался в большом помещении. Оно тоже было темным и нежилым. Однако в дальнем конце был виден свет. Я пошел на свет и вскоре обнаружил окно с решеткой. Любого другого человека это, наверное, привело бы в отчаяние, но я проделал такой тяжелый путь, что обрадовался окну с решеткой так, словно оно было открыто и подле него меня ждала хорошенькая девушка, чтобы помочь вылезти. Прутья на окне оказались старыми и ржавыми. Через час я с ними справился и, выбравшись в окно, оказался на крыше соседнего здания.