Катерина Врублевская - Первое дело Аполлинарии Авиловой

Прошу Вас незамедлительно переслать сей дневник, дабы включить содержание оного в книгу, издаваемую Императорским географическим обществом. В противном случае отчет о путешествиях члена общества окажется неполон и издание сей книги состояться не сможет.

Остаюсь,

Действительный член Императорского географического общества, граф В. Г. Кобринский.

Аполлинария Авилова, N-ск — Юлии Мироновой, Ливадия, Крым.

Дорогая Юленька!

Пишу тебе после одного смешного происшествия, которое приключилось со мной. Из-за своего любопытства и неспособности усидеть на одном месте я постоянно попадаю во всяческие забавные ситуации. Вот и нынче оказалась распиленной пополам огромной пилой.

Не пугайся! Сейчас я все расскажу тебе.

Николай пригласил нас с Настей в цирк. Мы вошли, сели на очень хорошие места справа от арены во втором ряду и наслаждались представлением. Глядя в лорнет на выступление дрессированных собачек, я вдруг заметила знакомое лицо, мелькнувшее из-за кулис. Присмотревшись, я узнала Любу, девушку из заведения Ксении Блох, исчезнувшую после убийства мадам. Она подхватывала на руки убегающих собачек и выносила их с арены.

С той минуты я перестала смотреть на циркачей и думала, как мне зайти за кулисы и переговорить с Любой.

Когда она появилась еще раз, я встала с места и махнула ей рукой, но тут ко мне подскочил артист, сменивший собачек, и вывел меня на арену.

Тут же сообразив, что могу прямо с арены попасть за кулисы, я согласилась на его просьбу лечь в узкий ящик и вытащить руки сквозь боковые отверстия в стенках.

Как я жестоко ошиблась! Думала, что хлопот на минуту, а оказалось… Впрочем, обо всем по порядку.

Сначала он стал пилить меня пополам. Впрочем, мне совершенно не было больно, я ничего не чувствовала, и вскоре ящик запихнули в другой, побольше, фокусник лишь шепнул мне, чтобы я не двигалась, и я оказалась в кромешной темноте.

Мне только не хватало быть его добровольной помощницей! Я не для того согласилась выйти на арену, чтобы участвовать в его фокусах. У меня были свои планы.

Кое-как выбравшись из узкого ящика, я нащупала в днище кольцо для люка и, потянув за него, открыла крышку, под которой оказалась винтовая лестница, ведущая вниз.

Спустившись по лестнице, я оказалась за кулисами, именно там, где и хотела быть. Навстречу мне попались две артистки в облегающих трико.

— Скажите, пожалуйста, — обратилась я к ним, — где находится уборная дрессировщицы собачек?

— Сразу за конюшней, — показала одна из них.

Немного поплутав, я вышла, наконец, на заливистый собачий лай. Женский голос приговаривал:

— Бедные вы мои, голодные. Не ели с утра. Вы хорошо поработали, и я вас покормлю. Порежу вам вкусной печенки. Я знаю, вы любите печенку. И Моська любит, и Жулька, и даже пудель Арамис не откажется от куриных потрошков.

— Люба, — окликнула я ее. — Хорошо, что я тебя нашла.

— Кто вы? — она глядела на меня со страхом. Даже ее собачки присмирели и только угрожающе рычали, беспокоясь за свою трапезу. Но тут она присмотрелась и ахнула, прижав руки к груди. — Зачем вы здесь? Уходите! Уходите немедленно! Я никого не убивала!

— Успокойся, Люба, я пришла не за этим. Ты напрасно скрываешься. Раз ты невиновна, то тебе лучше всего пойти в полицию и все рассказать. Я понимаю, что это не мое дело, но я желаю тебе добра.

Она немного пришла в себя: заученными движениями раздавала корм, отшвыривала в сторону наиболее ретивых собачек и старалась делать вид, что все ей глубоко безразлично. Давалось ей это с трудом: руки тряслись, собаки, чувствуя ее нервическое состояние, недовольно лаяли.

— Спрашивайте, что вам надо, и уходите, — хмуро сказала она, не глядя на меня, — а то хозяйка сейчас придет. Не поздоровится мне, если вас увидит. Тут же меня взашей выгонит. И так кормлюсь здесь божьей милостью вместе с собаками. Каждый раз, как вас вижу, все расспрашиваете меня. А потом у меня беды приключаются.

— Я тебе денег дам, только ответь. Скажи мне, Люба, тот мужчина, что к тебе приходил, может, он пахнул как—то иначе, чем остальные? Туалетной водой или О-де-Колоном каким-либо? Не вспомнишь?

Она задумалась.

— Как же я смогу вам ответить? Он как приходил, везде свои курительные палочки зажигал. По всей комнате. Дух от них такой тяжелый шел, что я наутро с больной головой просыпалась и окно настежь распахивала. Он говорил, что не может без палочек ничего. Как будто мне от него подвиги нужны были! Заплатил и довольно. Нет, не могу сказать.