Александр Арсаньев - Второе дело Карозиных

С фасада дом выглядел вполне респектабельно, два верхних этажа сдавались под квартиры, в нижних располагались богатые магазины, чьи витрины довольно заманчиво выглядели с улицы, а кроме того, здесь была и модная парикмахерская Орлова, и фотография Овчаренко, и ателье Воздвиженского.

Дом был построен весьма оригинально, не имея ни подъездов, ни вестибюлей, только посередине его, точно пасть чудовищного монстра – глухие железные ворота с калиткой. Ворота всегда на цепи, это Катенька знала наверняка, недаром же жила почти напротив. У ворот постоянно дежурили два здоровенных дворника в грязных фартуках.

– Нам сюда? – удивилась она, когда Ковалев расплатился с извозчиком, вышел из саней и протянул ей руку.

– Да, Катерина Дмитриевна, сюда. Знаете, наверное, что здесь меблированные комнаты?

– Да, но… – Катенька вышла из саней.

– Их хозяйка некая мадам Чернышева, – продолжил рассказывать Сергей Юрьевич, не обращая внимания на слабый Катенькин протест, – оттого и зовутся они «Чернышами». А живут здесь самые разные люди – актеры, те что похуже, мелкие чиновники, учителя, студенты и даже писатели. Но нам сначала надо зайти в квартиру с нумером сорок пять, – бодро договорил Ковалев и подвел Катеньку к калитке. – Вход в нее со двора.

Один из дворников посмотрел на чистых господ хмуро, но потом, видно, признал Ковалева, потому как выражение его лица сменилось – из хмурого стало приветливым и даже дружеским.

– Что, господин Карасев у себя? – поинтересовался Ковалев у детины в засаленном фартуке.

– Еще не выходили, – добродушно откликнулся трубным басом дворник.

– Ну так мы к нему, – и Сергей Юрьевич потянул за собой Катеньку через железную калитку во двор.

– Карасев это здешний квартальный, – понизив голос, сообщил он ей, – любимец Владимира Андреевича.

– Генерал-губернатора? – ахнула Катенька. О генерал-губернаторе, коего вся Москва звала Владимиром Красно Солнышко, ходили самые противоречивые слухи.

Но тут Катенька наконец разглядела сам двор, а точнее – сначала она увидела посредине двора огромнейший флигель, по бокам которого пристроились флигельки поменьше, потому остановилась и с ужасом осмотрела длинные ряды зданий самого трущобного вида. Множество сводчатых входов, уходящих куда-то под землю, примостившиеся над самой землей окна, забитые железными решетками,

– Здесь что, живут люди? – выдохнула совершенно потрясенная Катенька.

– Конечно, – пожал плечом Ковалев, с интересом наблюдающий за Катенькой. – Вы что же, не знаете, что и в таких вот местах тоже живут люди. Достоевского-то, небось, читывали? – Катенька растерянно кивнула. – Ну так вот вам и наглядная иллюстрация к его повестям. Называется, кстати, это место «Олсуфьевская крепость», если вы не знали, – с какой-то сардонической усмешкой произнес он.

– И кто же эти люди? – Катенька посмотрела на Ковалева так, будто ждала, что он скажет: «Я пошутил, Катерина Дмитриевна. Конечно, люди здесь не живут».

Сейчас двор был пуст, только изредка шмыгали туда-сюда мальчишки, одетые… Да одетые ли? Разве можно назвать одеждой такие лохмотья? Катенька вздрогнула, а беспощадный Ковалев сказал совсем другое все с той же ноткой равнодушности:

– Да так, разные мастеровые, подмастерья и прочий рабочий люд, – и снова пожал плечами.

– Но… Им же надо как-то помочь… – пробормотала Катенька, никогда прежде не видевшая вот так, натурально, условия жизни «мастеровых, подмастерьев, и прочего рабочего люда».

– О чем вы? – хмыкнул циничный чиновник, однако уводить отсюда Катеньку отчего-то не спешил, а по выражению его лица можно было бы даже заключить, что он получает некоторое тайное удовольствие, наблюдая за ее душевным потрясением.

– Ведь надо же что-нибудь сделать для этих людей, – пролепетала Катенька.

– А зачем? – циничный человек прищурил свои синие глаза и заговорил жестко: – Катерина Дмитриевна, вы, по-моему, чего-то не понимаете. Это не книга, это – жизнь. И они так живут. Поколениями. И помочь им нельзя. – Катя смотрела на него огромными расширенными глазами. – Ну, довольно, – несколько смягчился Ковалев. – Мы не затем сюда пришли, чтобы… – он нетерпеливо мотнул головой, подхватил Катеньку под локоток, и добавил: – Идемте, нам сюда.

Катенька безропотно повиновалась, но куда именно они пошли, вряд ли осознавала. Помнила только, что был какой-то номер, потом какой-то человек, а потом они снова оказались в этом ужасном дворе. Ковалев потащил ее в другую сторону и вот снова – лестница и номер.