Дороти Иден - Темные воды

— Луиза, успокойтесь! — дядя Эдгар торопливо пытался успокоить свой гнев. — Мы все горим нетерпением увидеть подарок мистера Марша. Откройте это, Фанни.

Фанни знала, что это не был настоящий подарок. Она знала, что это было намеренно сделано таким образом, публично. Глаза Адама успокоили ее, она нажала на запор, и маленькая коробочка раскрылась.

Она чуть не выронила ее.

— Но нет! Это принадлежит Нолли. Это ее зеленые сережки!

— Изумрудные сережки, — беспечно сказал Адам тоном, каким он мог бы упомянуть зеленое бутылочное стекло. — И они теперь ваши, Фанни. Я выкупил их. Вы можете, конечно, отдать их Нолли когда-нибудь в будущем.

— Какое право вы имеете, мистер Марш, совать свой нос в мои дела таким образом? — жестко потребовал ответа дядя Эдгар. — Мне кажется, что это ни что иное, как чертовски назойливое и дерзкое любопытство. И я не извиняюсь за свои слова. Я не выхожу за пределы своих прав как душеприказчика своего брата. Я распоряжаюсь его собственностью как считаю нужным.

— А я не выхожу за пределы своих прав, покупая собственность, законно выставленную на продажу, — ответил Адам. — Должно быть, ваш брат преуспел в Китае больше, чем вы ожидали, мистер Давенпорт. Не слишком ли торопливо вы заклеймили его неудачником? Быть может, вы всегда не любили его? Возможно, завидовали его популярности? Я знаю, как возникает предубеждение. Но вам не следовало считать, что он умер без гроша.

Брови дяди Эдгара при этой атаке Адама подняли в сердитом изумлении.

— Я не думал ничего подобного.

— Я считаю, что сначала думали. И вы ничего не сказали, чтобы исправить это впечатление, когда сделали это весьма важное открытие.

Тетя Луиза пристально смотрела вперед.

— Эдгар, неужели вы имеете в виду, что тот мешочек с зелеными камнями, эти штучки, которые дети называли своими стеклянными шариками, были изумруды! Почему же вы сказали мне, что это какой-то жалкий нефрит.

— В этих «шариках» заключалось целое состояние, — мягко сказал Адам. — Ваш никчемный брат, мистер Давенпорт, в конце концов хорошо обеспечил будущее своих детей.

Тетя Луиза вытянула дрожащий палец.

— Но вы солгали мне, Эдгар! Вы, должно быть, украли эти драгоценности!

Странно, но ее слова вернули дяде Эдгару его самообладание. Он всунул пальцы в карманы своего элегантного цветастого жилета с видом беззаботной уверенности.

— Нет, не украл, моя дорогая женушка. Просто использовал. Мистер Марш, который, кажется, имеет страсть к тайным исследованиям, может поинтересоваться и расследовать мои методы. Я бы хотел еще раз напомнить ему, что я законный опекун этих детей и в полном праве распоряжаться их собственностью. Мистер Барлоу может это подтвердить. Мы долго говорили с ним об этом.

— Но не может ли быть, — сказал Адам своим обманчиво мягким голосом, — что между вами и мистером Барлоу был сговор? Неудачливый был парень.

— Неудачливый?

— Я так понимаю, условием соглашения была ваша племянница Фанни. Он должен был увезти ее с собой в Китай, и больше не было бы сказано ни слова о наследстве детей. Я прав?

— Адам! Адам! — воскликнула Фанни, не в состоянии больше молчать. — Чемоданы мистера Барлоу до сих пор здесь. Мы сегодня нашли их. Я боюсь…

Рука Адама на ее пальцах замечательно успокаивала. Почти сразу же ее ужас успокоился. Она даже смогла подумать о той куче осенних листьев без такого сильного потрясения.

— Вы думаете, бедняга до сих пор здесь? Возможно, и так. Дикие свиньи хорошо умеют растаскивать тела, не правда ли, мистер Давенпорт?

Дядя Эдгар уставился на него своими бледными глазами, лишенными всякого выражения. Адам продолжал:

— Человек, не слишком тщательно зарытый, да еще в вечернем костюме, легко мог показаться ребенку похожим на большую черную птицу, если предварительно могилу исследовали дикие свиньи и какая-то часть тела, возможно, рука, высунулась. Вы следовали в тот день за детьми, не так ли, мистер Давенпорт? И кое-что быстро подправили. Я думаю, позже ночью вы проделали всю эту работу еще раз гораздо более тщательно. Но я взял на себя смелость попросить полицию провести расследование. Они сейчас в роще с фонарями.

Он посмотрел на охваченных ужасом женщин и сказал:

— Прошу прощения за неприятный характер этого разговора. Однако на самом деле он не настолько мучителен, как охота на живого беглеца. За человеком, за Божьим созданием охотятся как за животным. И он оказывается как раз под рукой, когда маленькую китаянку, знавшую слишком много о богатстве своих воспитанников, заманили вниз к озеру искать куклу, которую заранее надежно спрятали.