Леонид Юзефович - Журавли и карлики

Слеза была о том, что вот явилась дивная нимфа с бритым лобком и манит к себе на ложе, а возлечь с ней нельзя. Анкудинов давно подозревал в княгине шпионку. Даже если задуть все свечи, умными своими пальчиками или чутким лоном она могла обнаружить у него отсутствие крайней плоти. Князю Шуйскому не пристало иметь обрезанный уд. С таким срамом дорога ему была в жидовскую синагогу, а не на московский престол.

Снедаемый похотью, он раскорякой спустился по лестнице, вышел на улицу и замер, глядя в ночное южное небо. Звездный полог широко раскинулся над Вечным городом. Как астролог Анкудинов знал, что эти огни, мерцающие в страшной бездне вселенной, суть творения предвечных душ, созидаемые ими на пути к воплощению. По ним, перелетая с одних на другие, души странствуют тысячи и тьмы тысяч лет, пока не вселяются в то или иное тело на планете Земля.

После обеда Шубин повез Кириллу развернутый план или, как теперь говорили, синопсис всей серии очерков о самозванцах.

– У вас что, нет компьютера? – поморщился тот, принимая его листочки.

– Нет.

– Надо купить.

Шубин лицемерно ответил, что ему это не нужно, привык работать на машинке.

Кирилл был почти вдвое младше его, но вздохнул, как взрослый, не способный объяснить неразумному ребенку, почему люди за столом пользуются ножом и вилкой. Чувствовалось, что ему физически неприятно брать в руки эти соединенные канцелярской скрепкой сероватые страницы со следами чересчур жирной ленты, с грубыми буквами в помарках от плохо прочищенного шрифтового литья.

– Вам выдали аванс, купите себе хотя бы степлер, – сказал Максим, не отрываясь от монитора.

Кирилл сковырнул скрепку и погрузился в чтение.

Синопсис представлял собой просто список кандидатур, разнесенных по двум разделам – иностранцы и русские. Внутри каждого господствовала хронология.

Первым номером стоял некий Гаумата из племени магов, на два года завладевший персидским престолом под именем Бардии, умершего сына Кира Великого. Эту историю Шубин почерпнул у Геродота. За ним следовали армянин Арахи, упомянутый в Бехистунской надписи Дария I, и беглый греческий раб Андриск, чью судьбу описал Тит Ливий. Один объявил себя сыном последнего вавилонского царя Набонида, другой называл своим отцом тоже последнего македонского царя Персея. Первый возглавил национально-освободительное восстание вавилонян против персов, второй – македонян против римлян. Оба были разбиты, взяты в плен и казнены.

На них заканчивалась история героев и вождей. Дальше шли два лже-Нерона, продувная девица Клодина, она же Орлеанская дева, которую, оказывается, под прикрытием дымовой завесы вынесли из огня серафимы, и пара посмертных воплощений португальского короля Себастьяна I, павшего в 1578 году в битве с берберами при Алькасар-Кивире. Эту фалангу любителей славы и деньжат замыкали двое из тридцати двух мнимых сыновей казненного Людовика XVI – парижский голодранец и берлинский часовщик. Тайну своего происхождения француз в детстве узнал от воспитавшей его прачки, немцу в день совершеннолетия ее открыли ангелы.

Дочитав, Кирилл покрутил головой:

– Да, интересно. Я не знал, что на Западе тоже были самозванцы. Мне казалось, это сугубо русское явление.

– Их везде хватало, – усмехнулся Шубин. – Даже в Монголии.

– Ну, в Азии-то понятно. У нас и на Востоке общинное начало доминирует над личностным, индивидуум легко может быть заменен любым другим членом группы. Когда Сталин говорил, что у нас незаменимых нет, он апеллировал к архаическому народному сознанию. Отсюда и самозванчество как функциональный параметр социумов такого типа. Напишите об этом, – рекомендовал Кирилл, но тут же передумал: – Хотя, пожалуй, для нашей аудитории будет сложновато.

Он ткнул пальцем в вавилонского армянина Арахи:

– Как именно его казнили?

– Посадили на кол.

– Это хорошо. Напишите с подробностями, у нас это любят.

– Подробностей я не знаю.

– Возьмите из чьих-нибудь мемуаров или домыслите. Физиология у всех одна. Вам когда-нибудь колоноскопию делали?

– Нет. Это что?

– Обследование кишечника. Через задний проход вводят зонд и на мониторе смотрят кишечник. Моей бабушке делали, так у нее было полное ощущение, что сажают на кол.

Кирилл поставил на полях крестик, означающий, что данная кандидатура безусловно принимается, и перешел ко второму разделу.

– А все-таки наших больше, – удовлетворенно сказал он, с ходу помечая крестиком цесаревича Алексея в самом конце списка. – Вот с него и начнем, это фигура знаковая. Сколько у вас намечается лже-Алексеев?