– Охотно. Дело в том, что Симаков также погиб.
– Погиб? Когда?
– Вчера вечером. В начале восьмого. Это в некотором роде и послужило причиной нашего немедленного визита к вам, Матвей Евграфович.
– И при каких же обстоятельствах погиб капитан Симаков?
– Он был застрелен на дуэли.
– Кем?
– Поручиком Преображенского полка Игнатом Рытвиненко. Секунданты утверждают, что дуэль происходила по всем правилам… Негласным правилам, разумеется, – поспешно поправился Буйчилов, словно опасался, что его самого примут за злостного дуэлянта. – Однако оружие Симакова не выстрелило. Он стрелял первым, и его пистолет дал осечку. Поручик Рытвиненко стрелял вторым. И убил капитана.
Рука Головацкого машинально потянулась к сигаре. Теперь он понимал, откуда у департамента полиции появились подозрения в неправдоподобности всей этой истории. Маленькие разрозненные странности… Но если все их свести воедино, то вырастал один большой вопрос. Не слишком ли много этих странностей?
– Вы проверили оружие Симакова? – Головацкий закурил.
– Разумеется. Оно оказалось в полном порядке.
– А что говорит по этому поводу поручик Рытвиненко?
Буйчилов криво усмехнулся. Его спутник в золоченом пенсне после своей единственной короткой реплики по-прежнему не проронил больше ни одного слова. Он только слушал и время от времени качал головой в знак согласия.
– Рытвиненко не говорит ничего, – произнес начальник Третьего отделения тоном факира, готового в следующую секунду извлечь из своего цилиндра крупного белого кролика. – Дело в том, что нам не удалось его найти. Поручик Рытвиненко исчез. Исчез сразу же по окончании дуэли. Поручик покинул часть Преображенского полка без каких-либо объяснений.
Брови Головацкого чуть изогнулись, но никаких новых вопросов задавать он не стал. Впрочем, Буйчилов в этом и не нуждался. После небольшой паузы он добавил:
– По словам сослуживцев Игната Рытвиненко, он исчез потому, что испугался возможных последствий в связи с участием в несанкционированной дуэли. Он попьет, покутит где-нибудь, а потом вернется в часть с покаянной головой. Но это, как вы понимаете, Матвей Евграфович, только их точка зрения. Что на уме у самого поручика Рытвиненко, сказать сложно. Во всяком случае, до тех пор мы не можем найти его. Надо отыскать Рытвиненко. С вашей помощью, надеюсь. И при содействии статского советника Михаила Акимовича Лужанского.
При этих словах Буйчилов кивнул на своего спутника, тот мигом поднялся и отвесил Головацкому легкий полупоклон.
– Губернатор, равно как и обер-полицмейстер, лично заинтересованы в том, чтобы по обстоятельствам гибели генерала Корниевича не осталось никаких вопросов. Никаких темных пятен. Вы меня понимаете, Матвей Евграфович?
– Очень хорошо понимаю, – Головацкий пыхнул сигарой. Люди, прекрасно знавшие Матвея Евграфовича, без труда заметили бы, что в эту секунду мозг профессора приступил к анализу ситуации. Головацкий уже начал работать. – Ничего обещать не буду, Кондратий Ксенофонтович, сами понимаете. Но постараюсь помочь вам и господину статскому советнику. Откровенно говоря, мне и самому стало интересно. Да-с… Кстати, как вы помните, Кондратий Ксенофонтович, у меня есть двое помощников. По части сбора информации и все такое… Милые во всех отношениях ребята. Мои бывшие студенты. Егор Михайлов и Тимофей Орлов…
– Как же, как же, – заулыбался Буйчилов. – Помню, Матвей Евграфович. Очень хорошо помню ваших студентов. По нашим с вами, так сказать, былым расследованиям.
Головацкий перекатил сигару из одного уголка рта в другой. Зажал ее зубами.
– В таком случае я надеюсь, что им и впредь будет оказываться всяческое содействие в работе, ежели возникнет такая необходимость.
– Ну, разумеется. Мы чрезвычайно рассчитываем на вас и ваших помощников, профессор.
Начальник Третьего отделения встал первым и немедленно нахлобучил на голову шляпу. За ним последовал и Михаил Лужанский. Последним поднялся большой черный дог, потянулся, широко зевнул и засеменил к двери, опередив визитеров. Головацкий остался сидеть. Он лишь позвонил в колокольчик и попросил служанку проводить гостей до выхода. Неторопливо докурил сигару.
– Прикажете обедать подавать, Матвей Евграфович?
– Подавайте, Глафира Карловна, подавайте. Я пока побуду у себя в кабинете.
Головацкий, находясь во власти собственных мыслей, тяжело поднялся на ноги, сунул в рот сигару и степенным шагом прошествовал в смежную комнату. Сел за стол, выдвинул ящик и, порывшись в нем, извлек нужную папочку с золотым тиснением.
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу