Борис Акунин - Мука разбитого сердца

Скрипнул механизм, полка отъехала, открылся вход.

Пропустив напарников вперед, штабс-ротмистр вошел последним и плотно задвинул переборку.

– Здесь полная звукоизоляция, – сказал он громко, осветив фонарем стены. – Хоть пой… Вот свет включать мы не будем, – остановил князь потянувшегося к выключателю Романова. – Вдруг у них там внизу какой-нибудь сигнал включится? Поставь свой фонарь на пол, нам хватит.

Тем временем Чичо приладил на голову кожаный ремень с лампочкой, подошел к стальной перегородке и принялся внимательно ее рассматривать. Зачем-то задрал голову, привстал на цыпочки, пощупал потолок.

– Сейчас откроем. Моменто – аперто, [11]– усмехнулся штабс-ротмистр, которому понравилось изъясняться по-итальянски.

Он подошел к щиту, на котором светились огоньки.

– Круглые рычажки с цифрами… Очевидно, вот эти. Набираем 636822. Теперь повернуть ручку. Ну-ка…

Стальная стена с тихим шипением отъехала, за ней открылось темное пространство – то ли проход, то ли ниша.

Штабс-ротмистр посветил туда фонарем.

– Что за черт! Пусто!

Луч забликовал по поверхности еще одной двери, как две капли воды похожей на предыдущую, но со стальным кольцом посередине.

– А где картотека? Эй, специалист, ты что-нибудь про это знаешь? Спечиалиста! Сапере?

Похоже, что знал. Во всяком случае, удивленным Чичо не выглядел. Он невозмутимо шагнул вперед, снимая со спины свой кожаный мешок. Однако когда русские тоже хотели войти в странный тамбур, энергично замотал головой.

– No! Solo uno! [12]

И попробовал выпихнуть Алешу обратно.

– Ты, оказывается, умеешь говорить! – рассердился князь. – Покомандуй мне! Чего это «соло уно»? Оба войдем. Тутти дуэ!

– Uno, – повторил Чичо.

Штабс-ротмистр показал ему кулак.

– Надоел мне этот уголовник. Закончим – набью рожу, поучу вежливости. Дуэ. Кларо?

Итальянец пожал плечами: мол, дело ваше.

Когда все трое оказались внутри камеры (теперь стало окончательно ясно, что это всего лишь преддверие архива), первая дверь всё с тем же шипением начала закрываться.

– Лавр! – закричал Алеша. – Смотри!

Но специалист встревоженным не выглядел – преспокойно копался в своем мешке.

Козловский объяснил:

– Все в порядке. Я читал, что в самых современных банках такая же система. Пока не закроется внешняя дверь, внутренняя не отпирается.

Кромешную тьму прорезали три луча. Два ползали вправо-влево и вверх-вниз, третий, прикрепленный ко лбу Молчуна, был направлен только на стальное кольцо.

В руках специалиста появилась маленькая дрель. С поразительной сноровкой Чичо начал просверливать дырки, следуя какой-то системе, понятной ему одному.

– Алмазное сверло! – шепотом сообщил штабс-ротмистр. – Виртуоз почище покойного Лютикова. Так и быть, не стану ему рожу бить.

Где-то наверху послышался тихий свист, на который русские сначала не обратили внимания. Но итальянец насторожился, прислушался, извлек из мешка странную резиновую маску с трубчатым хоботом. Вторую точно такую же, не оборачиваясь, протянул назад.

– Что это у тебя? Пер ке?

Романов посветил вверх.

Из маленькой решетки, похожей на вентиляционную, била сизая струя. Дым спускался до самого низа, расстилаясь по полу.

– Лавр, это у него респираторная маска! Я видел такие на химической кафедре! Защищает от ядовитых газов. Господи, голубые лица!!! Наши погибли не в машине, а здесь!!!

Синеватый туман уже поднялся до колен.

Вырвав у итальянца маску, штабс-ротмистр крикнул:

– Анкора! Анкора уно! [13]

– Io parlate: solo uno, – буркнул специалист, продолжая сверлить. – No ho terza. [14]

– Тогда открой дверь! Он выйдет. Сортире!

– Impossibile. [15]

Облако ядовитого газа подползало к поясу. У Алеши защипало в глазах, защекотало в ноздрях.

– Лавр, не вдыхай! Ни в коем случае! – просипел он сдавленным голосом, зажав нос и рот.

– Почему ты ничего не сказал? – рычал князь на итальянца. – Саперегазо – нодире? [16]Убью мерзавца! А маску заберу!

Романов вцепился здоровой рукой в «наган», уже извлеченный князем из кобуры.

– Ты что?! А кто дверь откроет? Дай!

Он сунул лицо в маску, жадно втянул воздух.

– Теперь ты! По очереди!

Сквозь струящийся воздух они почти ничего не видели, лишь передавали друг другу противогаз (вот как называлась маска – Алеша вспомнил). Чтоб не слезились глаза, пришлось зажмуриться.