Э. Базна - Я был Цицероном

— Я верну их вам завтра утром, сэр, — проговорил мистер Баск.

Итак, он возьмет их домой. А в этот вечер, как я знал, он собирался идти на банкет к советскому торговому представителю. Утром я выгладил его фрак.

Мистер Баск положил документы в портфель и вышел. Я стоял как пригвожденный.

Это была большая комната с высоким потолком, обставленная со вкусом. Дорогой ковер, изящная обстановка. Сэр Хью, видимо, никогда громко не смеялся, никогда внешне не выдавал своего раздражения. У этого стройного джентльмена было благородное лицо с высоко поднятыми светлыми бровями и элегантными усиками. Узнай сэр Хью когда-нибудь о моем обмане, он был бы только слегка оскорблен, но наверняка вышел бы из себя, найдя хотя бы одну пылинку на своем костюме.

Он тихо спросил меня о прежней работе. Я рассказал ему то же самое, что и мистеру Баску в свое время, разумеется умолчав о том, что я работал у зятя Риббентропа.

Мистер Хью целиком положился на рекомендации своего первого секретаря, и поэтому беседа была короткой.

— Когда вы сможете приступить к работе? — спросил сэр Хью. У него был приятный, мягкий голос.

— Сейчас же, ваше превосходительство.

Дворецкий по имени Зеки показал мне дом. Резиденция посла находилась на холмах Канкаи. Это было большое здание, построенное в стиле английского загородного дома. Посольство находилось рядом, но, как я узнал, сэр Хью предпочитал работать в своей резиденции. Здесь же, вероятно, он хранил и свои секретные документы.

Его кабинет-находился на втором этаже, над кухней. Первое, что пришло мне в голову, — это то, что ковер будет приглушать мои шаги.

Комнаты прислуги, в том числе и моя скромная комнатка, находились на первом этаже.

Я мысленно определил расстояние между комнатами. На каждом этаже были длинные коридоры. В доме имелись две лестницы, и мне следовало решить, какую из них использовать для своих целей. На первом этаже висели два портрета — короля Георга VI и королевы. И каким бы путем ни возвращался я в свою комнату, я обязательно должен был пройти мимо одного из них. В случае необходимости я мог спрятать за один из портретов документы или что-нибудь еще.

На третьем этаже находились спальни сэра Хью, его жены и дочери, а также ванные комнаты. Я подсчитал, что не спеша смогу дойти от ванной посла до его спальни за одну минуту и за три минуты — от ванны до его кабинета па втором этаже, а оттуда — за две минуты до моей комнаты. Сэр Хью наверняка любил понежиться в ванне.

В мои обязанности входило готовить ванну для сэра Хью и помогать ему потом одеваться. Значит, у меня будет время взять ключ от сейфа, который сэр Хью всегда имел при себе.

Дворецкий сказал мне, чтобы я смотрел за спальней и гардеробом посла, и вышел.

В гардеробе я обнаружил двадцать пять костюмов, в том числе и дипломатическую форму. Мне всегда нравилась красивая одежда, и я не мог равнодушно перебирать костюмы сэра Хью. Из гардероба шел едва уловимый тонкий запах дорогих духов. В карманах костюмов я обнаружил несколько таблеток от расстройства желудка.

На столе лежал неоконченный карандашный рисунок с видом из окна на город. Мастерство, с которым был выполнен этот рисунок, восхитило меня.

С рисунком в руках я подошел к окну и распахнул его. Глубоко вдохнул свежий воздух. В Анкаре осень— лучшее время года. Жестокий летний зной уже позади. Небо темно-голубое. Тепло, а вечерняя прохлада даже приятна. Я посмотрел вниз на тополя у подножия горы— и увидел теннисные корты посольства. Если сэр Хью будет играть там, я получу еще одну возможность…

Я положил рисунок на место и закрыл окно. Потом подошел к столику у кровати и открыл верхний ящик. В нем лежали снотворные таблетки — другая приятная для меня находка. Я закрыл ящик. Повернувшись, увидел в дверях красивую женщину. У нее были большие светлые глаза, гладкая прическа и скептически опущенные уголки рта.

— Вы новый камердинер? Я поклонился:

— Да, мадам. Меня зовут Эльяс…

Леди Нэтчбулл-Хьюгессен мельком взглянула на меня и тихо вышла. Я почувствовал, что с ней надо быть настороже больше, чем с ее мужем. Мне снова стало страшно.

Чтобы вернуть уверенность в себе, я, уходя из спальни, взял рисунок и спрятал его за портретом короля Георга VI и только через три дня положил его на место. Сэр Хью не заметил пропажи, как и появления рисунка через три дня. Он только посмотрел на него каким-то отсутствующим взглядом. Сэр Хью наверняка писал стихи.