Э. Базна - Я был Цицероном

Я выбрался из кинотеатра через заднюю дверь и побрел домой.

Теперь мне оставалось одно — просить милостыню.

Я отправился к немецкому генеральному консулу, который известен теперь как генеральный консул Федеративной Республики Германии.

— Мне хотелось бы поговорить с генеральным консулом, — обратился я к дежурному.

— По какому делу?

— По финансовому…

Он удивленно посмотрел на меня. Внешность моя явно не вызывала доверия: я был в старом, потрепанном костюме.

Ко мне вышел младший чиновник, и я стал рассказывать ему свою историю.

— Ничего не знаю о данном деле, — сказал он. — Официально нам ничего не известно об операции „Цицерон“.

У меня не было никаких документов, а документы — единственная вещь, которую сотрудники консульства принимают в расчет.

— Я был страшно обманут германским рейхом. Федеративная Республика является юридическим наследником рейха, и поэтому я хочу предъявить иск вашему правительству.

Я говорил тихо. В моем голосе не было убедительности, и я чувствовал себя пристыженным, потому что человек, с которым разговаривал, смотрел на меня как на назойливого попрошайку.

— Боюсь, что ничем не смогу вам помочь. Очень сожалею…

Ему, очевидно, и вправду было жаль меня. Он начал нетерпеливо перебирать документы, стараясь показать мне, что я порядком надоел ему.

В один прекрасный день я решил пойти к господину Енке.

Он, как и другие сотрудники немецкого посольства, должен был покинуть Турцию. Какое-то время он находился в Баден-Бадене, а затем вернулся в Турцию (в конце 1949 года или же в начале 1950-го). И снова, как когда-то, стал подрядчиком.

Я думал, что он сможет помочь мне. Долго стоял на улице, думая над тем, с чего начать. Он знал, что я работал на немцев и что они обманули меня. На худой конец он мог дать мне взаймы небольшую сумму денег.

Я позвонил и назвал свою фамилию. Мне сказали, чтобы я подождал. Ждать пришлось очень долго.

Затем вышла служанка и сказала, что господин Енке никак не может принять меня.

Через два дня он умер.

Енке катался с друзьями на лодке в Мраморном море. Лодка перевернулась. Всех спасли. Но когда вытащили из воды Енке, он был в бессознательном состоянии.

Газеты писали о „таинственной смерти“. Однако в некрологе говорилось, что он умер от разрыва сердца.

Однажды вечером, находясь в крайне подавленном состоянии, я сел за стол и написал письмо его превосходительству доктору Конраду Аденауэру, федеральному канцлеру,

Сначала я сделал черновой набросок, а потом переписал его набело.

„Ваше превосходительство, — писал я, — нижеподписавшийся Эльяс Базна позволяет себе представить Вашему превосходительству факты, приведенные мною ниже, в надежде, что Ваше превосходительство вникнет в суть дела и исправит хотя бы частично то большое зло, которое мне причинили. Я состоял на службе в немецком посольстве в Анкаре. Во время войны перешел на службу в английское посольство в Анкаре из симпатии к германскому рейху с тем, чтобы иметь возможность оказать последнему услугу. Мои услуги (я рисковал жизнью, свободой и репутацией) были вознаграждены фальшивыми английскими банкнотами…“

Это было длинное раболепное письмо, продиктованное крайней нуждой.

Заканчивалось оно так:

„По этой причине осмеливаюсь надеяться на скорый и благоприятный ответ. В заключение хочу выразить Вашему превосходительству свою искреннюю благодарность и попросить Ваше превосходительство принять мои заверения в моем особом к Вам уважении“.

Несколько месяцев спустя я получил из министерства иностранных дел ФРГ ответ. В нем говорилось:

„В ответ на Ваше письмо от 16 апреля 1954 года на имя федерального канцлера сообщаем, что министерство иностранных дел расследует обстоятельства Вашего дела. Министерство иностранных дел обязательно найдет возможным связаться с Вами позже“.

Подпись нечеткая.

А еще через несколько месяцев я получил из Бонна очень короткое письмо:

„Относительно притязаний к германскому рейху. Министерство иностранных дел сожалеет, что не может предпринять по данному делу никаких действий“.

Я все еще жив!

Продаю и покупаю. Я левантиец [7] Левант — страны восточного побережья Средиземного моря. — Прим. ред. , это что-нибудь да значит. Левантийцы если и падают, все равно поднимаются.

Прошлым летом мы с женой ездили в Бурсу. Я показал ей персиковые сады, гору Улудаг и горячие источники. Были мы и в гостинице „Гелик Палас“. Великолепная гостиница. Двое мальчиков в светло-голубой форме стояли у дверей и усердно открывали их перед входящими.