Тереза Бреслин - Печать Медичи

Светловолосая красавица Лукреция, его дочь, совсем недавно была выдана замуж за наследника герцога Феррарского. И этой весной, находясь в Ферраре по делам Сандино, я попал на бракосочетание дочери Борджа. Свадьба была устроена как праздник и развлечение для всех горожан и прочих зевак. Однако не всем феррарцам невеста пришлась по душе, и ходили слухи, что она очень коварная женщина и ее отец, Папа Римский, заплатил герцогу Эрколе огромную сумму за то, чтобы его старший сын Альфонсо, будущий герцог Феррарский, на ней женился. Все эти слухи и сплетни доносились до моих ушей, когда я пробирался через толпу, чтобы поглазеть на нее.

По поводу щита, полученного Альфонсо от французского короля в качестве свадебного подарка, какая-то женщина сказала:

— Недаром на новом щите герцога портрет Марии Магдалины! Она, кажется, тоже была не самой целомудренной из женщин?

Многие из тех, кто слышал эти слова, рассмеялись, хотя некоторые и оглянулись через плечо: не заметил ли кто, как они смеются над домом Борджа. Ибо все знали, что семейство Борджа с неслыханной жестокостью мстит своим обидчикам. Однако общее настроение толпы было праздничным, и шутки продолжались.

Когда процессия проследовала в огромный собор, где должно было состояться венчание, по площади разнесся громкий шепот:

— Пусть жених молится о том, чтобы прожить дольше, чем ее прежний муж, которого задушили по приказу ее братца!

Итак, я обнаружил, что люди, которые спасли меня и с которыми я согласился путешествовать, как-то связаны с Чезаре Борджа. Но мне показалось, что в тот момент это обстоятельство могло скорее сыграть мне на руку, чем повредить.

Мы перебрались на другой берег по маленькому каменному мосту и повернули в сторону Перелы. Это была всем известная переправа, и множество копыт уже протоптали тропу между рекой и дорогой. Маэстро посадил меня на седло перед собой. Я все еще был в плаще Фелипе и поэтому спрятал в него лицо, когда Фелипе на мосту показал часовому пропуск, подписанный самим Борджа.

Пока мы добирались до Перелы, у меня было достаточно времени, чтобы подумать о Сандино и о том, что тот мог предпринять. Я решил, что мне не стоит бежать при первой возможности. Помимо самой Болоньи, Сандино наверняка расставит своих шпионов на всех окрестных дорогах. Ведь он знает: мне стало известно о том, что семейство Борджа заплатило ему за это грязное поручение. Если мои спасители остановятся в крепости Перела, то хотя бы на короткое время я окажусь в безопасности. Перела, одна из крепостей Борджа, — последнее место на земле, где я решился бы искать убежище. Так будет думать Сандино и не станет меня там искать.

И я действительно в это верил.

— Может, расскажешь нам свою историю, Маттео?

Мы провели в Переле несколько дней, прежде чем меня вновь попросили рассказать о себе. Это случилось вечером, после ужина. Маэстро сидел у камина. Он отложил лютню, на которой что-то наигрывал, подозвал меня к себе и сказал:

— Наверное, ты был бы не прочь развлечь нас своим рассказом, Маттео? Уверен, нашим хозяевам хотелось бы услышать о том, как получилось, что ты едва не утонул в водопаде.

Хозяева — комендант замка капитан Дарио дель Орте и его семья — приняли нас хорошо и очень вкусно и сытно кормили. И мне казалось, что этим гостеприимством мы были обязаны скорее их собственной простоте и дружелюбию, чем имевшемуся у нашего хозяина пропуску за подписью Борджа.

Перела была совсем маленькой деревушкой, собственно, просто крепостью на горе, у подножия которой притулилось несколько крестьянских домов. Крепость представляла собой большое здание с башней, толстыми и высокими стенами и мощной дверью, способными обеспечить надежную защиту.

С одной стороны сооружения зиял обрыв и земля уходила вниз на несколько сот футов, а внизу лежала лощина. Кухня и подсобные помещения размещались на первом этаже здания, а на втором этаже находился большой зал, где семья трапезничала и проводила дневные часы. Еще выше располагались спальни капитана и членов его семьи, а также две или три свободные комнаты. Именно там поселились маэстро и его спутники. Им были предоставлены и спальные помещения, и рабочая комната, где маэстро мог разложить свои книги и материалы. Немногочисленная прислуга спала в служебных помещениях на первом этаже, а полтора десятка солдат — в комнатах, размещавшихся над конюшней на заднем дворе.

Мне предоставили тюфячок на чердаке под крышей.