Энн Перри - Скелет в шкафу

Он уже пожалел, что повел беседу излишне резко. Горе леди Беатрис было глубоко, но она не уклонялась от вопросов, и в словах ее не чувствовалось враждебности.

— Это служит доказательством, что мистер Келлард привык потакать своим инстинктам, — тихо объяснил он, — не заботясь о чувствах других людей и сознавая собственную безнаказанность.

Лицо леди Беатрис стало таким же белым, как платок, который она стискивала в руке.

— Вы предполагаете, что Майлз пытался силой добиться близости с Октавией?

Мысль была ей отвратительна. Теперь опасность грозила другой ее дочери. Монк почувствовал угрызения совести, но выбора у него не было.

— Вы не считаете это возможным, мэм? Я слышал, она была привлекательная женщина, а он даже не скрывал своих симпатий к ней.

— Но… Но она ведь не… Я имею в виду…

Голос ее пресекся, у нее явно не хватало сил произнести это вслух.

— Нет-нет, миссис Хэслетт не была обесчещена подобным образом, — заверил Монк. — Но, возможно, зная о его намерениях, она заранее вооружилась для защиты ножом, которым и была в итоге убита.

— Это… нелепость! — запротестовала леди Беатрис, широко раскрыв глаза. — Изнасиловать горничную — одно дело, но проникнуть целенаправленно и хладнокровно среди ночи в спальню собственной невестки с той же целью! Это… совсем другое, это чудовищно!

— А так ли уж велик шаг от одного до другого? — Монк чуть подался вперед, голос его был тих, но настойчив. — Вы действительно полагаете, что Марте Риветт пришлось легче? Уж не потому ли, что она была моложе, боязливее, беззащитнее? Кто мог защитить горничную?

Лицо леди Беатрис приобрело пепельный цвет. Теперь уже не только Эстер, но и Монк стал опасаться, что она вот-вот упадет в обморок. Эстер сделала шаг вперед, не сводя глаз с леди Мюидор.

— Это ужасно! — У леди Беатрис перехватило дыхание. — Вы утверждаете, что мы не заботимся должным образом о наших слугах, что мы ведем себя с ними… непорядочно!

Извиняться не имело смысла — леди Беатрис очень точно уловила смысл, заложенный в словах Монка.

— Не совсем так, мэм. Я имел в виду лишь одного мистера Келларда. Да еще, пожалуй, то, что избавить вашу дочь от позора и потрясений и сохранить в тайне от нее поступок мужа означало для вас уволить девушку, причем так, чтобы никто об этом не узнал.

Леди Беатрис сжала ладонями виски, нарушая безупречность прически, и несколько секунд хранила молчание. Наконец она подняла глаза.

— А что нам оставалось делать, мистер Монк? Узнай об этом Араминта, жизнь ее была бы разрушена. Она не могла бы дальше жить с ним и развестись тоже не могла. Он ведь не покинул ее. Супружеская измена мужа — еще не повод для развода. Вот если изменяет жена — это совсем другое дело. Вам это должно быть известно. Все, что остаётся женщинам, — это молчать, чтобы не стать предметом насмешек и презрения. Она ни в чем не виновата, и она — моя дочь. Неужели вы сами не защищали бы свое дитя, мистер Монк?

Ему нечего было ответить. Такая любовь к своему ребенку, нежность и ответственность за его судьбу были незнакомы Монку. У него не было детей, а из родственников осталась лишь сестра Бет. Он вспомнил, как они гуляли с ней последний раз по берегу моря, с каким обожанием и преданностью смотрела она на него, как он заботливо помогал ей взобраться на очередной обломок скалы, пока они не вышли к пляжу, и теплые недавние воспоминания нахлынули вдруг на Монка.

— Наверное, защищал бы, мэм. Но, имей я дочь, она, скорее всего, работала бы горничной, как Марта Риветт, — безжалостно сказал он и увидел, как на лице леди Беатрис отразились боль и чувство вины.

Дверь открылась, и вошла Араминта с вечерним меню в руке. Она удивленно взглянула на Монка, затем повернулась и всмотрелась в лицо матери. На Эстер, как и следовало ожидать, она внимания не обратила.

— Мама, ты плохо выглядишь. Что случилось? — Она снова повернулась к Монку, глаза ее осуждающе вспыхнули. — Моя мать нездорова, инспектор. Неужели вы не можете оставить ее в покое хотя бы из вежливости? Она все равно не скажет вам ничего нового. Мисс Лэттерли откроет вам дверь, а лакей вас проводит. — Араминта повернулась к Эстер, и в голосе ее зазвучало откровенное раздражение. — Мисс Лэттерли, приготовьте маме лекарственный отвар и дайте нюхательной соли. Думаю, вам не надо напоминать, в чем заключаются ваши обязанности. Впредь относитесь к ним более ответственно, иначе нам придется подыскивать другую сиделку.