Энн Перри - Скелет в шкафу

— Но на что он будет жить, пока к нему придет слава великого частного сыщика? — встревоженно спросила Эстер, вытирая пальцы салфеткой.

Калландра задумалась на минуту, затем что-то про себя решила и заметно повеселела.

— Я всегда хотела заняться чем-нибудь более интересным, нежели обычные мои дела, сколь бы необходимыми и полезными они ни были. Посещение друзей и борьба за реформы госпиталей, тюрем и работных домов, конечно же, занятия весьма важные, но хотелось бы хоть немного чем-нибудь скрасить свою жизнь. Я предложу мистеру Монку деловое партнерство. — Калландра взяла еще одну лепешку. — Я вложу средства, чтобы он мог основать свою контору и как-то существовать первое время. Прибылью, если таковая возникнет, он будет делиться со мной. Я обеспечу ему необходимые знакомства и клиентуру, а он будет выполнять свою работу. И обязательно держать меня в курсе всех дел. — Калландра нахмурилась с самым свирепым видом. — Как думаешь, согласится он на такие условия?

Эстер постаралась не выдавать своей радости.

— Полагаю, у него просто нет другого выбора. На его месте я бы такой шанс не упускала.

— Отлично. Тогда я приглашу его сюда и изложу свое предложение. Кстати, дело об убийстве на Куин-Энн-стрит остается для меня загадкой. С него и начнем.

Тем не менее прошло еще добрых две недели, прежде чем Эстер наметила себе какие-то планы. Ей не следовало пока оставлять службу на Куин-Энн-стрит, где по-прежнему вела с собой отчаянную борьбу леди Мюидор, пытаясь выкинуть из головы все связанное со смертью Октавии и в то же время надеясь раскрыть истину, о которой до сих пор лишь догадывалась.

Остальные обитатели дома вернулись к нормальной жизни, весьма напоминающей прежнюю. Сэр Бэзил целыми днями пропадал в Сити, занимаясь там обычными своими делами. Эстер как бы вскользь попыталась выяснить у леди Беатрис, какими именно, но та и сама не знала. Что-то связанное с государственными интересами, как не раз, улыбаясь, объяснял супруге сэр Бэзил.

Ромоле, как и всем прочим, приходилось воздерживаться от светской жизни, поскольку семейство еще носило траур. Но она искренне верила, что с окончанием следствия тучи рассеялись полностью, и пребывала в приподнятом состоянии духа. Если ее хорошенькое личико и становилось вдруг несчастным, это было связано с Киприаном, а вовсе не с убийством Октавии. Ромола убедила себя, что виновен только Персиваль и что сообщников у него не было.

Киприан частенько беседовал с Эстер на самые разные темы, и, кажется, рассуждения сиделки весьма его интересовали. Эстер была польщена вниманием Киприана. Ей очень хотелось поговорить с ним откровенно в иной, менее чопорной обстановке.

Септимус был чем-то озабочен, но по-прежнему таскал портвейн из подвала, а Фенелла по-прежнему пила это краденое вино, держалась вызывающе и часто пропадала из дома, не боясь навлечь на себя гнев сэра Бэзила. Где она бывала, не знал никто, хотя гадали об этом все кому не лень.

Араминта успешно вела хозяйство и даже проявила в этом плане большие способности, но ее отношение к Майлзу оставалось холодным и подозрительным, на что сам Майлз просто не обращал внимания. С арестом Персиваля опасность для него миновала, а неудовольствие жены мало его заботило.

Слуги были хмуры и деловиты. Никто не упоминал имени Персиваля, разве что случайно, после чего наступало неловкое секундное молчание — и все начинали говорить о чем-нибудь другом.

Новый лакей Роберт передал Эстер письмо, пришедшее от Монка, и она поднялась к себе, чтобы прочесть послание в одиночестве.

19 декабря, 1856

Дорогая Эстер!

Совершенно неожиданно леди Калландра пригласила меня к себе и сделала из ряда вон выходящее деловое предложение. Не обладай эта женщина столь замечательным характером, я бы заподозрил, что это ваших рук дело. Впрочем, я и сейчас еще в этом не уверен: не из газет же она узнала о моем увольнении из полиции — газетчиков такие новости не интересуют. Они слишком рады, что следствие об убийстве на Куин-Энн-стрит завершено, и требуют немедленного повешения всех лакеев вообще и Персиваля в частности.

Министерство внутренних дел может поздравить себя с таким удачным решением. Сэр Бэзил теперь объект всеобщего сочувствия и уважения, а Ранкорн грезит о повышении в чине. Один только Персиваль мается в Ньюгейтской тюрьме в ожидании суда. Но, может быть, он и впрямь виновен? Впрочем, я в это не верю.

Предложение леди Калландры (на тот случай, если вы о нем вдруг ничего не знаете!) заключается в следующем: я могу стать частным сыщиком, а она будет всячески меня поддерживать в этом начинании — в том числе и финансово. Я со своей стороны обязан всего-навсего выполнять свою работу и делиться будущими прибылями. В обязанность мне также вменится подробно информировать леди Калландру о ходе всех моих расследований. Надеюсь, что ее это в самом деле интересует!