Дмитрий Леонтьев: Дмитрий Леонтьев Петербуржская баллада

Когда он вошел в зал, все уже были на ногах, настороженные и готовые к любым приказам.

— Всем оставаться на своих местах, — как можно спокойнее распорядился Руслан, — продолжать веселиться и даже не обсуждать, что слышали. Кто понадобится — позову. Нечаев, Кротов, Розанов, за мной!

В коридоре повернулся к Нечаеву:

— Саша, ты сидел ближе к выходу, откуда это могло доноситься?

— Где-то внизу, на улице или в подсобке.

— Кто выходил из зала?

— Федор, — уверенно сообщил Нечаев, — Федор Назаров. Сигнализация в его тачке сработала. Минут пятнадцать как вышел.

— Стволы у кого-нибудь есть?

— Откуда? — досадливо скривился Нечаев. — Сам же приказал: на банкете не должно быть даже водяных пистолетиков.

— Стало быть, кто-то меня не понял, — с угрозой сказал Руслан, — и кому-то придется объяснить еще раз... доходчиво и внятно...

— Это не наши, Руслан, — покачал головой Нечаев, — здесь что-то другое. Не ходил бы ты никуда, а? Мы с пацанами сами разберемся, что там за фейерверк такой...

— О бабушке своей заботься, — оборвал его Руслан, — быстро за мной!

«Может быть, Федор накрыл угонщика и затеял пальбу? — мелькнула у него спасительная мысль. — Нет, непохоже на Федьку... Что же произошло? Ведь это были выстрелы! Явно выстрелы...»

Назарова не было ни в холле, ни на улице. Его машина была закрыта и поставлена на сигнализацию. В растерянности Руслан стоял под дождем, а из окон на него смотрели встревоженные гости.

— Возвращайтесь за стол! — крикнул он. — Все в порядке, я скоро вернусь!

— Я не уверен, что все в порядке, Руслан, — тихо сказал подошедший Нечаев, — там, на улице, возле машины...

— Вижу, — сквозь зубы отозвался Руслан, — тебе нужен шухер, который здесь поднимется? Дай бог, чтобы до ментов слухи о стрельбе не дошли. Наверняка кто-то слышал...

Следы волочения начинались возле машины, как раз там, где лежали ключи с брелоком. Этот брелок Назаров привез из Мексики, купив в музее Троцкого. В России таких было наперечет, а уж в Головце... Теперь сомнений не оставалось: произошло что-то из ряда вон выходящее. С трудом выдержав те секунды, пока гости отходили от окон и возвращались за стол, Руслан нарочито неторопливым шагом прошел за угол дома. Там, у широкой заасфальтированной дороги, следы волочения заканчивались. И в том месте, где они обрывались, поблескивала в свете фонарей огромная масляная лужа.

Позади Руслана тихо выругался Нечаев.

— Заказ! Руслан, это заказ, что б мне провалиться! Если б он наткнулся на воришку и тот его кончил, тело оставалось бы на месте. А то, что Федьку кончили, — как дважды два! Такая лужища крови только из жмурика могла натечь...

— С деталями после разбираться будем, — остановил его Руслан, — как и с тем, кто, зачем и почему. Сейчас вопрос по-другому стоит: стоит подтягивать к этому делу ментов или...

— Не стоит, — закончил голос за его спиной.

Руслан резко обернулся, готовый ко всему... Нет, не ко всему. К этому он готов не был. Впервые в жизни он почувствовал, как становятся ватными ноги, а в голове нарастает шум, похожий на шелест морского прибоя. Пятнадцать лет промчались сквозь него грохочущим товарняком и вынесли на маленький петербургский дворик, в котором он стоял на таких же непослушных ногах и вытирал кровь с разбитого лба, а она выговаривала ему так же ровно и чуть снисходительно...

— Дурак, — сказала Таня, — ты ему руку сломал. А Ленька и так ябеда, сейчас к матери побежал, та в милицию заявит.

— Ну и пусть, — сказал Руслан, — на два года старше меня, а все жаловаться бегает, маменькин сынок. Смелый, только когда с компанией. Я с ними двумя дрался и то никуда не бегу.

— Разумеется, — кивнула она, — морду-то ты им набил, а не они тебе. Почему все мальчишки такие... глупые? Знал же, с кем связываешься. Зачем это тебе?

— А чего они к тебе цепляются?

— Подумаешь... А ты за мной таким образом поухаживать решил? — неожиданно прищурилась она. — То-то я замечать стала, что вся ваша дворовая шайка-лейка на меня как-то странно посматривать стала.

— Вот еще... Очень надо... Просто... это мужское дело — за женщину заступаться...

— Какой же ты мужчина? — фыркнула она. — Оболтус малолетний. «Руська, я сегодня подерусь-ка».

— А сама-то?! Строишь из себя, а самой еще четырнадцати нет...

— Так ты и день моего рождения знаешь? Ох, как интересно... А я все гадала, что это на крыше соседнего дома по вечерам блестит. Папашин бинокль спер и в окна подглядываешь?

— А ты... а ты... Ты нарочно шторы не задвигала!