Филип Депуа - Тайна короля Якова

— В таком случае откуда у вас такая уверенность, — начал Марбери, откинувшись на стуле, — что этот человек…

— Он исчез из всех документов!

Глаза под маской не мигали, но губы Самуил напряженно поджал.

— Понимаю, — коротко кивнул Марбери.

— Надеюсь, что понимаете, — проскрежетал Самуил. — Итак, продолжу рассказ. Мы представили этого человека домочадцам Сидни для удостоверения его личности. Дряхлый слуга Джейкоб, у которого память на лица пережила память на имена, узнал его. В списках оплаты работников сэра Филипа этот человек числился просто как «монах». Этот монах нам и нужен. Мы могли бы представить некоторые свидетельства, что он обладает способностями…

— Вы хотите сказать, что у этого человека имеются рекомендации, — протянул Марбери, — которые я могу показать другим, но рекомендации эти сомнительны. В чем-то они верны, но проследить источник невозможно. И, полагаю, вы не назовете мне настоящего имени этого монаха и ничего больше о нем не скажете.

— Не скажу, — подтвердил Самуил. — Добавлю только, что некоторое время он провел в итальянской тюрьме, однако не как преступник. Этого вам должно быть достаточно.

Инквизиция… Марбери сложил ладони, думая, что человек, которого он нанимает, пережил и «убеждения» Елизаветы, и пытки инквизиции. Железный человек.

— Как вы сказали, — настаивал Самуил, — необходимые бумаги подделаны, документы подписаны, слабые души подкуплены. Наш человек внедрится к вашим переводчикам и вынюхает убийцу, что вам и требуется.

— Возможно, но мне понадобится официальный предлог для его присутствия. Как вы понимаете, у меня тоже имеются документы, которые нежелательно предъявлять, и любопытствующие мелкие чиновники.

Самуила это не смутило.

— Он ученый. Скажете, что он — наставник вашей дочери.

— Наставник Энн? — Марбери кашлянул. — Но она уже взрослая. В двадцать лет поздно брать наставника.

— Незамужняя! — единственное слово, произнесенное Исайей, было свинцовым. — И воображает себя знатоком богословия!

Сгоряча Марбери чуть было не спросил, откуда эти люди столько знают об Энн, но, подумав, он воздержался от вопросов.

— Она — дочь своего отца, — не без гордости произнес Марбери, — и она откажется от наставника.

— Насколько нам известно, она интересуется не только теологией, но и различными греческими учениями. — Самуил выдержал паузу.

Марбери вздохнул. Разумеется, эти людишки знают о религиозных наклонностях Энн. Она достаточно часто проявляла их публично.

— Это могло бы ее заинтересовать, — признал он.

— Возможно, вам придется настоять, — бесстрастно добавил Самуил.

— Знает ли ваш человек хоть что-то о работе наших переводчиков? — повысил голос Марбери.

— Разве для вас это так важно? — в том же тоне ответил Исайя.

— Энн весьма интересуется переводом. — Марбери против воли продолжал в повышенном тоне. — Если он что-то в этом понимает, она, возможно, примет его охотнее.

— Ему известно столько, сколько любому мыслящему человеку его положения, — огрызнулся Исайя. — Король Яков собрал группу из пятидесяти четырех ученых мужей. Восемь находятся у вас в Кембридже.

— Теперь только семь, — напомнил Марбери.

— Суть в том, — все более раздраженно продолжал Исайя, — что они переводят Библию по оригинальным источникам. Познания нашего человека в греческом послужат ему рекомендацией не только для вашей дочери, но и для переводчиков. Поскольку многие из оригинальных текстов написаны на греческом…

— Малые познания, — перебил Марбери в надежде прервать спор и поскорее покинуть эту комнату, — не одурачат никого из кембриджских ученых и не убедят Энн.

— Он превосходный ученый! — взорвался Исайя. — Ему не придется никого дурачить!

Марбери расслышал в его словах угрозу. Он подавил желание продолжить перепалку, вспомнив, что с этими людьми следует быть осторожным. Лучше не противоречить их планам, но и не доверять им полностью. Он перебрал и отверг несколько вопросов и наконец остановился на главном.

— Как же я с ним встречусь? — Он наклонился вперед, приготовившись встать.

— Он прибудет завтра утром и представится вам в деканате.

Самуил протянул Марбери бумажный свиток, перевязанный мясницкой бечевкой.

— Под каким именем?

— Он — брат Тимон. — Казалось, Самуил на мгновенье охрип.

Марбери заметил, как вздрогнул при этом имени человек, названный Даниилом и до сих пор не проронивший ни слова.