Роберт ван Гулик - Ожерелье и тыква-горлянка

В тот момент, когда судья обнаружил это, паланкин опустили на землю. Высокий человек в черном отдернул занавески.

— Пожалуйста, выходите, сударь. Идите по этой дороге, и через несколько минут вы попадете в город.

Это был совсем не тот человек, который пришел за ним в «Зимородок». Судья вышел и быстро оглянулся вокруг. Они, по-видимому, находились в сосновом лесу. Носильщики смотрели на судью с абсолютно безучастными лицами.

— Раз уж город так близко, — сказал судья резко, — вам следовало бы донести меня до гостиницы. Я устал.

Он попытался снова войти в паланкин. Но человек в черном преградил ему путь.

— Прошу прощения, сударь, но я следую полученным указаниям.

Носильщики подняли паланкин на плечи, быстро развернули его и засеменили обратно; человек в черном поспешил за ними. Судья остался совершенно один среди высоких молчаливых сосен.

Ди постоял немного, задумчиво подергивая длинные усы. Впереди его поджидала серьезная опасность, и он ничего не мог поделать, разве что свернуть с дороги и углубиться в лес. Но в этом тоже было мало проку, поскольку если за ним послали убийц, то наверняка это специально подобранные люди, прекрасно знакомые с местностью, и сейчас они, должно быть, уже успели оцепить все вокруг. Судья решил сначала удостовериться в том, что его опасения обоснованны. Оставалась еще слабая надежда, что носильщики действовали в соответствии с указаниями госпожи Гортензии, не пожелавшей по той или иной причине, чтобы судью доставили в город в дворцовом паланкине. А караульный в воротах, должно быть, обыскал паланкин, обнаружил под скамейкой меч и конфисковал его. Нужно будет как-то заполучить любимое оружие обратно, ведь это был прославленный клинок, изготовленный некогда искуснейшим мастером и передававшийся в семье Ди по наследству на протяжении многих поколений. Судья сунул за пазуху плоскую шкатулку и медленно двинулся вперед, стараясь держаться в тени деревьев, ближе к обочине. Ни к чему выставлять себя в качестве мишени для какого-нибудь честолюбивого лучника!

Время от времени судья останавливался и прислушивался. Не было никаких признаков того, что кто-то идет следом за ним, но и звуков, свидетельствующих о близости города, он также не слышал. Он уже намеревался было свернуть, как вдруг услышал какой-то странный храп.

Он быстро нырнул в кусты и прислушался. Впереди треснул сучок. Осторожно раздвигая ветви, судья двинулся через заросли и наконец заметил, что большая темная тень перемещается среди сосен. Это был старый ослик, пасущийся среди кустарников.

Приблизившись, судья разглядел также пару костылей, прислоненных к корявому стволу огромной сосны, росшей у обочины. Под деревом на покрытом мхом валуне, сгорбившись, сидел Наставник Тыква. Он был все в той же залатанной коричневой одежде, но пучок седых волос на затылке вместо шапки прикрывал лоскут черной материи, как это принято у даосов-отшельников. У ног старика стояла тыква-горлянка. Мудрец поднял голову:

— Бодрствуете и разгуливаете здесь в довольно поздний час, доктор?

— Хотел насладиться прохладой вечера и, должно быть, заблудился.

— А где ваш меч?

— Мне сказали, что здесь абсолютно безопасно гулять и без оружия.

Наставник Тыква хмыкнул:

— Я полагал, вы уже убедились, что нельзя верить всему, о чем говорят люди. Вам, как врачу, это должно быть хорошо известно. — Старик нащупал у себя за спиной костыли. — Хорошо, я снова буду вашим проводником. Пошли, вам не составит особого труда не отставать от этого старого животного.

Он привязал тыкву к поясу и взобрался на осла.

Судья Ди испытал облегчение: на глазах такого известного человека, как Наставник Тыква, злоумышленники не посмеют напасть в открытую. Через некоторое время Ди сказал с легкой улыбкой:

— Когда я встретил вас днем в лесу по ту сторону города, я, знаете ли, немного испугался! Глаза мои устали, освещение было скверное, и на какое-то мгновение мне показалось, что я вижу своего двойника.

Наставник Тыква натянул поводья.

— Не говорите о серьезном всуе, — с укором отозвался даос. — Никто из нас не существует сам по себе, все мы — совокупность многих. Но ради собственного удобства мы забываем о наших менее значительных составных частях. Если одна из них умудрится ускользнуть от вас и вы повстречаете ее на пути, то примете ее за призрак, доктор. И довольно небезобидный. — Он замолчал и прислушался. — Кстати, о призраках. Вам не кажется, что за нами кто-то идет?