Вадим Кожевников - Щит и меч. Книга вторая

Полковник, несмотря на свою явную неприязнь, вынужден был обсуждать с Вайсом подробности операции.

— Горючее? — сказал полковник. — Большевики наступают, через неделю они могут быть здесь. — Он топнул маленькой ступней, обутой в лакированный старомодный, остроносый ботинок. — У нас горючего на сегодня ровно столько, чтобы сняться отсюда.

— Но к вам должно поступить горючее!

— Завтра ночью, если бензовозы благополучно прибудут.

— А почему они могут не прибыть?

— Русские разбомбили мосты.

— Но имеются понтонные переправы.

— Да, если успеют их навести.

— В каком пункте? — спросил Вайс.

Полковник показал на карте. Потом сказал:

— Я полагал, что мой долг — вывезти на самолетах всех людей, и поэтому самолеты не загружены бомбовым комплектом. Надо посылать машины на склад, — для этого понадобится время.

— Естественно, — согласился Вайс.

— И еще, — сердито сказал полковник, — помимо всего — вот приказ Кальтенбруннера: на меня возлагается обязанность сбросить на парашютах контейнеры с отравляющими веществами для использования их лагерными подразделениями СС на случай, если какая-то часть заключенных уцелеет после бомбардировки.

— Очень предусмотрительно, — заметил Вайс.

— Слушайте, — гневно сказал полковник. — Я ас первой мировой войны. Мое имя известно во Франции и Англии. На моем счету двадцать восемь авиационных поединков, которые я провел с честью.

— Ну и что же? — спросил Вайс.

— Я солдат, — сказал полковник. — Солдат. И у меня есть свои воинские убеждения и принципы. А вы гестаповец...

— Я офицер СД.

— Не вижу существенного различия.

— Короче говоря, вы хотите сказать, что вам не слишком нравится это боевое задание?

— Оно не боевое, не воинское.

— А какое же?

— Вы сами отлично знаете какое.

— Вы просто боитесь. Боитесь, что впоследствии вас будут рассматривать не как военнопленного офицера, а как военного преступника.

— Да, — сказал полковник, — я не боюсь погибнуть, быть даже расстрелянным большевиками. Но не повешенным, как...

— Как кто? — спросил Вайс.

— Как вас, например, могут повесить.

— Вы хотите уклониться от задания?

— Я солдат и подчиняюсь приказу.

— Но приказы не обсуждают.

— С подчиненными — да. А вы не мой подчиненный.

Вайс посмотрел прямо в глаза полковнику.

— Я вам признателен за то, что вы столь честно и откровенно высказали мне свое мнение.

— И вы этим воспользуетесь в соответствии с родом и духом своей службы?

— Нет, — сказал Вайс. — Просто вы меня заставили тоже кое о чем задуматься.

После этого разговора Вайс еще побывал у полковника, но беседовал с ним о чем угодно, только не о ходе подготовки к операции. Точно так же вел себя и полковник.

Через связного Вайс сообщил группе о времени, когда должны прийти цистерны с горючим, и указал на карте, где находятся понтонный мост, и бомбовый склад, и дорога от склада к аэродрому.

Вайс осмотрел два блиндажа, служившие теперь хранилищем для отравляющих веществ, — кроме баллонов с газами здесь лежали ящики с ядами в ампулах и в коробках. Во время одного из осмотров ему удалось сунуть между ящиками термитную шашку с химическим запалом замедленного действия, изготовленную в виде пластмассового портсигара.

Через день весь личный состав в противогазах боролся с пожаром в блиндаже. После этого понадобились еще сутки для того, чтобы люди могли вернуться в расположение аэродрома, не подвергая себя опасности отравления. Почти на два километра вокруг листва на деревьях пожелтела и пожухла.

А еще через день полковник вызвал к себе Вайса и сообщил ему, что понтонный мост взорван и бомбовозы не смогут переправиться, пока не наведут переправу; кроме того, транспорт машин с бомбами, следующий от склада к аэродрому, был обстрелян. Машины приведены в негодность, часть их взорвалась вместе с грузом.

Разведя руками, он сказал тоном фальшивого сожаления:

— Таким образом, я бессилен выполнить приказ в указанные сроки.

Дитрих был в бешенстве. Он пытался наладить переговоры с Берлином.

Связной передал Вайсу, чтоб в эту ночь он покинул аэродром. Но Вайс не смог этого сделать: Дитрих ни на шаг не отходил от него. Он сказал Вайсу:

— Вы разрабатывали с полковником операцию и виновны в том, что она сорвалась. — Пригрозил: — Я доложу о вас. Офицеры подтвердят, что вы устранили меня от подготовки к операции.

Вайсу предоставили отдельную комнату, но теперь к нему перебрался Дитрих. Ложась спать, он запирал дверь на ключ и клал его в карман, говоря, что боится диверсантов, а пистолет засовывал под подушку.