Вадим Кожевников - Щит и меч. Книга вторая

Но о Каролине фон Вирт он говорил с таким пылким восторгом, что Густав вынужден был осведомиться, не влюбился ли Вайс в нее с первого взгляда, а потом как бы между прочим заметил:

— Ну что ж, желаю вам приятных свиданий. Когда вы собираетесь снова встретиться с ней?

— Я не решился попросить ее об этом, — потупил глаза Вайс.

— Почему?

— Вот тут я хотел бы с вами посоветоваться, — с искренним чистосердечием в голосе попросил Вайс. — Конечно, она красивая девушка, из хорошей семьи, но долго жила с отцом за границе, и я не заметил в ней высокого патриотизма.

— Не заметили? — удивился Густав. — В таком случае поздравляю! Значит, она настолько увлеклась вами, что забыла о политике.

— Вы так хорошо ее знаете?

Не ответив на этот вопрос, Густав посоветовал:

— Во всяком случае, учтите: красота для женщины может быть таким же оружием, как ум для мужчины. А то и другое в равной мере необходимо в арсенале секретных служб.

— Вы предлагаете мне привлечь ее? — спросил Вайс.

Густав снисходительно улыбнулся.

— Я предлагаю вам подумать над моими словами.

— Кажется, я вас понял, — пробормотал Вайс.

— Вот и отлично. Какой же вы сделали для себя вывод?

— В свое время вы скажете мне, должен я буду возобновить знакомство с Каролиной фон Вирт или нет.

— Вы умница, Петер, — сказал Густав.

Не все сотрудники особой группы офицеров связи при Вальтере Шелленберге постоянно находились в укрытых кустами сирени коттеджах. Некоторые из них жили у себя дома, а сюда приезжали, только чтобы получить задание. Это были люди, хорошо известные в берлинском обществе. Все они принадлежали к почтенным семействам и имели независимое материальное положение.

Один из них, Гуго Лемберг, сын известного берлинского адвоката, юрист по образованию и летчик по военной профессии, привлек внимание Вайса.

Этот спортивного вида молодой человек держался весьма независимо и высказывал суждения резкие и решительные. Однажды он спросил Вайса:

— Вы работали в абвере и занимались русскими делами. Скажите, как по-вашему, допускают они мысль о возможности какихлибо сепаратных переговоров с Германией?

— Нет, — сказал Вайс.

— А о том, что Россия может быть побеждена нами?

— Нет, — повторил Вайс.

— Ну, а те, которые работают с нами?

— Обычно это отбросы.

— Значит, вы считаете, что подрывная работа изнутри в России бесперспективна?

— У нас были отдельные удачные операции, например...

— Я вас понял, — перебил Гуго. Предложил Вайсу сигарету, задумчиво затянулся дымом. — Отсюда можно прийти к одному выводу: для того, чтобы мы могли выиграть войну на Востоке, нам необходимо как можно раньше и успешнее проиграть ее на Западе. И некоторые полагают, что лучше пойти на уступки нашим только военным противникам на Западе, чем быть побежденными нашими военно-политическими врагами на Востоке.

— Я уверен в конечной победе великого рейха, — сказал Вайс.

— Я тоже, — сказал Гуго.

Как-то Гуго пригласил Вайса к себе. Особняк Лембергов находился недалеко от Ванзее, в районе Далема. И здесь Вайс неожиданно встретил ротмистра Герда. Но тот при виде Вайса не выразил никакого удивления: очевидно, он заранее знал об этой встрече.

Обедали на огромной застекленной террасе, пол которой был устлан грубыми каменными плитами. Разговор за обедом носил самый отвлеченный характер. Потом поднялись в кабинет отца Гуго. Увидев на библиотечных полках большое собрание последних изданий периодической советской печати, Вайс не счел нужным скрыть удивление.

Гуго объяснил:

— По поручению некоторых влиятельных лиц отец взял на себя задачу сделать анализ политико-психологического состояния советского общества.

— Ваш отец знает русский язык? — спросил Вайс.

— Нет, но у моего отца есть помощники, знающие его в совершенстве, — сказал Гуго.

— Господин Вайс тоже обладает такими познаниями, — напомнил Герд.

— Мне приятно убедиться не столько в лингвистических познаниях моего гостя, — сказал Гуго, — сколько в его смелых и правильных характеристиках политико-морального состояния русских. — Он обернулся к Иоганну: — Это делает вам честь. — И чуть наклонил голову с тщательно проведенным пробором в коротких, гладко прилизанных волосах.

Предложив Вайсу и Герду сесть в кресла и сам усаживаясь возле круглого курительного столика, Гуго спросил:

— Скажите, как по-вашему, есть ли различие в степени виновности между изменой империи и изменой рейху?