Фредерик Неваль - Тень Александра

— Ну, если это маленькое недоразумение улажено, не пойти ли нам поужинать?

Она высвободила руку из моей ладони и помотала головой.

— Я до смерти хочу спать и совсем не голодна, наверное, эти четыре часа в автобусе так на меня подействовали. Увидимся завтра утром.

— Хорошо. Если что, позвони мне, — сказал я, похлопав по мобильнику, висевшему у меня на ремне джинсов.

Она поблагодарила меня, и я оставил ее, пожелав спокойной ночи. Немного все же раздосадованный, я присоединился в ресторане гостиницы к Гансу, который уже приступил к десерту.

— Ну как? — спросил он меня, отложив ложку. — Она все еще дуется?

— Нет.

Он с недовольным видом скрестил на груди руки и откинулся на спинку стула.

— Почему же в таком случае она не спустилась?

Я поднял глаза к потолку, потом попросил официанта принести салат.

— Ты знаешь, что такое женщины? — подтрунивая над ним, спросил я более сухим тоном, чем хотел бы.

— Она влюблена, да?

Я пожал плечами.

— Только этого нам недоставало, — пробурчал он, доел абрикосовый торт и запил его большим стаканом апельсинового сока.

— Мор… Ты тоже влюбился?

— Нет, — признался я после минутного раздумья. — В общем, не думаю.

— Следовательно, ты не в состоянии понять, что чувствует Амина.

— Ей и правда необходимо побыть одной, чтобы прийти в себя. Завтра все будет выглядеть иначе.

— Знаешь что, Мор? — сказал он, отодвигая стул, чтобы встать. — Может, ты непревзойденный эллинист и очень знающий археолог, но живые тебя не интересуют!

— Ганс, я…

— Пойду-ка спать, я уже на пределе.

Он вышел из ресторана, даже не пожелав мне доброй ночи, и я в раздражении отодвинул свой салат. У меня пропал аппетит.

— Мсье Лафет, у вас все в порядке?

Я поднял взгляд, передо мной стояла Дельфия, та самая, что принимала нас. Она сменила свой белый костюм на короткую юбку и блузу, которая почти не скрывала ее очаровательную грудь.

— Да, спасибо.

— Я уже закончила работу, но, если вам что-нибудь нужно, я в вашем распоряжении.

Не нужно было быть семи пядей во лбу, чтобы понять, что она мне предлагала. Будь у меня настроение получше, возможно, я бы с готовностью этим воспользовался, но, право, сейчас мне было не до того.

— Нет. Все в порядке, еще раз благодарю вас.

Она в растерянности застыла, и я оставил ее, а заодно и мой едва тронутый ужин и вышел из гостиницы, чтобы покурить. Было восемь часов вечера, и проспект начал заполняться гуляющими местными жителями и туристами, которые воспользовались тем, что жара спала.

Ложиться спать было слишком рано, да и нервы у меня были слишком напряжены, чтобы сразу уснуть. Поколебавшись немного, я направился по проспекту в сторону археологического музея.

Фано жила неподалеку от музея Спарты, главным хранителем которого являлась, и, если не изменила своим привычкам, должна была еще находиться на работе.

Я прошел мимо огромного памятника Леониду, [72] Леонид — спартанский царь (ум. в 480 г. до н. э.). у подножия которого группа молодых людей с веселыми шуточками наслаждалась мороженым, и постучал в застекленную дверь археологического музея. Сторож подошел к двери и замахал мне рукой.

— Музей закрыт, мистер, — сказал он по-английски через стекло.

— Я приехал, чтобы встретиться с профессором Варналис, — ответил ему я по-гречески. — Меня зовут Морган Лафет. Профессор еще у себя в кабинете?

Он удивленно посмотрел на меня и попросил подождать, а сам отошел к конторке администратора. Я увидел, как он снял телефонную трубку, потом кивнул и, вернувшись, с улыбкой открыл одну створку двери:

— Входите, профессор, добро пожаловать. Я здесь новичок, извините меня.

— Ничего страшного. Спасибо, я знаю дорогу.

Я поднялся по узкой лестнице на второй этаж и, приготовившись к решительному удару, направился к кабинету, где располагались хранители. Дверь была приоткрыта, я толкнул ее и просунул в щель голову. За компьютером сидела очаровательная молодая женщина, ее длинные волосы были собраны в аккуратный пучок, из которого выбивались несколько непослушных прядей.

— Я могу войти?

Она подняла голову и сняла очки.

— Морган!

— Фано? — с трудом выговорил я.

Она искренне рассмеялась, встала и, подойдя к мне, тепло обняла.

— Ты совсем не изменился? — сказала она, отступая, чтобы как следует меня рассмотреть. — Все такой же красавец.

Я смотрел на нее, не веря своим глазам. Перемена была потрясающая. Как замкнутая, угрюмая и раздражительная брюнетка, какой я ее помнил, могла превратиться в золотоволосую красавицу с сияющей улыбкой?