Фредерик Неваль - Тень Александра

— Уже? — удивленно спросила Мадлен.

— Я должен вернуться в музей.

— О?! — воскликнул Рухелио. — Какие-то проблемы?

— Вовсе нет. Просто ежедневный ритуал.

Полицейский взмахнул рукой:

— А-а! Бумажная рутина? Дело известное.

— В котором часу я могу завтра приехать?

— Что, если часов в девять?

— Меня вполне устраивает.

— Я приготовлю для вас хороший завтрак, — вмешалась Мадлен. — Не хотите ли взять на вечер немного печенья, я сейчас…

Я помотал головой.

— Это очень мило с вашей стороны, Мадлен, но у меня встреча, — солгал я и добавил, увидев, как заблестели ее глаза. — Деловая. До завтра, желаю вам хорошо провести вечер.

Они дружелюбно попрощались со мной, и я быстро вышел из дома и сел в машину.

Ганс, сгорбившийся на пассажирском сиденье, открыл было рот, но я метнул на него холодный взгляд, и он промолчал. Мы не обменялись ни единым словом до Орлеанских ворот, там я остановился перед первым же входом в метро, который увидел, и скрестил руки на руле в ожидании, когда он выйдет.

— Мор, — пробормотал он, — я… я наговорил тебе глупостей, первое, что пришло мне в голову…

Я молчал.

— Это правда, Мор, ведь я даже не знаю, кто он, этот парень…

— Этот парень был моим братом.

Он поперхнулся. Сзади просигналила машина.

— Выходи.

Его ответ утонул в какофонии, которую снова устроила остановившаяся за мной машина, и он с сожалением вышел, тихонько закрыв дверцу. Перед тем как тронуться, я отметил про себя, что на его лице нет следа от пощечины. Хоть это хорошо.

Я взглянул на часы. Шесть часов вечера. Мануэла должна быть дома. Если повезет, она сможет, пожалуй, быстро отвезти меч в университетскую лабораторию Жюсье и установить дату изготовления эфеса.

Я поехал в сторону театра «Одеон» в надежде, что моя коллега будет пребывать в «благожелательной фазе», как она выражается. В противном случае моя карма ничего не стоит.

— Об этом не может быть и речи, Морган! У меня дел выше головы.

— Мануэла, — умолял я, вскочив с кресла с пестрой обивкой и следуя за ней по комнате. — Клянусь, это в последний раз.

— То же самое ты говорил мне два месяца назад.

— Помоги мне, и ты не пожалеешь. Я не останусь в долгу, обещаю.

Она прислонилась к книжной полке, которая, казалось, вот-вот обрушится от тяжести наваленных комиксов, и надула губки.

— Как те два ужина, которые ты отменил из-за гриппа, столь же тяжелого, сколь и мифического?

Несмотря на великолепную фигуру, которая, правда, не была видна под ее бесформенным пуловером из индийского хлопка, взлохмаченные волосы, окрашенные хной, и десяток колье из фальшивого жемчуга, Мануэлу нельзя было назвать обольстительной женщиной. Некрасивое лицо, глаза навыкате, скошенный подбородок, пухлые щеки и тоненький голосок, от которого не отказалась бы какая-нибудь торговка.

— Второй раз дело было не в гриппе, а в пустом кармане.

— Знаешь, Морган, поищи другую дурочку.

— Мануэла… Абсолютно необходимо, чтобы какой-нибудь специалист определил возраст этого меча, от этого, возможно, зависит моя карьера.

— Металл не датируют, Морган. Чао!

— Я хочу датировать костяную рукоятку.

— Очаровательно…

В отчаянии я схватил ее за плечи и словно невзначай прижал к себе… Можно было подумать, что она вылила на себя целый флакон духов с запахом каких-то растений, известных только ей одной.

— Мануэла… — прошептал я самым нежным голосом, на какой только был способен. — Я не шучу. Если ты определишь для меня ее возраст, я не смогу ни в чем тебе отказать.

— Правда ни в чем?

— Ни в чем.

Она прижалась ко мне с хищной улыбкой, и я ее оттолкнул.

— Никогда!

Она села на край стола, разглядывая свои ногти.

— В таком случае тем хуже. До свидания, Морган.

— Мануэла… Проси у меня все, что хочешь, но только не это!

— Это или ничего. У тебя есть пять секунд. Одна… две…

— Согласен!

Ее лицо озарилось широкой улыбкой.

— Но я хочу получить результат завтра.

— Что?

— Завтра! — повторил я. — У тебя есть пять секунд.

— Отлично! — выпалила она. — Я жду тебя в «Мисти» в пятнадцать часов.

— Спасибо, Мануэла! Услуга за услугу.

— Ну, знаешь… Где этот твой кусок железа?

Я достал из рюкзака тщательно завернутый меч и положил его на стол.

— Будь с ним осторожна.

— Не беспокойся.

Я направился к двери, радуясь тому, что избавился наконец от запаха марихуаны, который не могли перебить даже цветы и благовонные травы, расставленные во всех концах тридцатиметровой комнаты.