Виктор Мережко - Сонька. Конец легенды

Привратник помог Филиппу выставить упирающегося бывшего артиста за калитку, и дворецкий, не оглядываясь, зашагал к дому.

Николай постоял за воротами в раздумье. Когда Филипп исчез в дворницкой, достал из кармана бумажный рубль, снова подошел к калитке.

Поманил Илью, тот нехотя подошел.

— Чего еще?

Артист сунул ему деньги, подмигнул.

— Видел здесь обозначенную барыню или нет?

Привратник спрятал деньги в карман, пожал плечами:

— Проживает здесь одна. Неприветливая, строгая. Лицо все время закрыто… Сеткой. Может, и она.

— Зовут не знаешь как?

— Они со мной не беседуют.

— Может, Табба?.. Мадемуазель Табба?

— Может. Только я не знаю.

— А может, еще чего-нибудь о ней интересного вдруг вспомнишь? Напрягись, парень.

— Вроде на какую-то тангу через день бегает. В дворницкой девки шептались.

— Тангу?

— Кажись, тангу… Танцы у них такие. Модные шибко!

— А не знаешь куда?

— Не могу знать. Я знаю только калитку да ворота. Впусти-выпусти. А про другое не положено.

Николай озабоченно чмокнул губами, удовлетворенно подмигнул привратнику и направился ловить извозчика.

Танцевальный класс по обучению модному аргентинскому танго находился в небольшом особняке на Большой Морской улице недалеко от Исаакия.

Сам зал был небольшой, почти квадратный, но его вполне хватало для семи пар курсистов, которые здесь занимались. Аккомпанировало занятиям трио, состоявшее из гитары, скрипки и входящего в моду аккордеона.

Урок вела черноволосая и пластичная англичанка мадемуазель Эва. Она прохаживалась между танцующими парами, подавала команды с сильным акцентом, громко, властно:

— Файф степ!.. Теперь выход в променад! Грубо!.. Очень грубо идет поддержка!.. Господа держат дам воздушно и неприкасаемо! Стойка компактней! Только полет и грация! И руки!.. Как плети! Как лианы! Медленно, медленно, быстро, быстро… И снова — медленно, медленно…

Господа были в черных легких костюмах, дамы в белых расклешенных платьях. Со стороны казалось, будто по залу летали черно-белые бабочки.

Партнером Таббы был некто Валентин, господин тридцати лет с небольшим, сухощавый, невысокий, пластичный, занимающийся, похоже, танцами не первый месяц.

Табба танцевала жестко, одержимо, без эмоций на лице, получая от танго наслаждение. Двигалась легко и грациозно, умело поддавалась касанию партнера, никак не реагируя на его присутствие. Глаза ее закрывала миниатюрная, в бриллиантовых блестках маска.

Когда оттанцевали полчаса, Эва объявила:

— Отдых, господа!.. Пятнадцать минут антракт!

Валентин проводил Таббу к стоявшим в углу стульям, придержал за локоть, помогая сесть.

— Могу я задать бестактный вопрос, мадемуазель?

— Зачем же его задавать, если он заведомо бестактен? — холодно улыбнулась девушка.

— Бестактен в меру… Раньше вы занимались танцем?

— Все относительно. А почему это вас интересует?

— Вы прекрасно ориентируетесь в пространстве и движениях. Это либо прирожденный талант, либо нечто профессиональное.

— Считайте, что первое.

— А маска на лице?

— Она вас смущает?

— Напротив. В ней есть нечто волнующее.

— Следите, чтобы во время танца от волнения вы не отдавили мне ногу.

— Я бы желал узнать ваше имя.

— Зачем?.. Вы намерены затеять со мной роман?

— Почему нет? Разве я вам никак не интересен?

— Интересны. Но лучше в другой жизни, — холодно заметила Табба и вдруг увидела в дверном проеме заглядывающую в зал Катеньку. Бросила партнеру: — Простите, — и быстро направилась к служанке.

— Что стряслось?

Та отступила вглубь коридора, взволнованно прошептала:

— Госпожа, вас разыскивает господин Изюмов.

— Изюмов?.. Откуда он взялся?

— Мне неизвестно. Час тому назад он приезжал к дому княжны, после чего я взяла пролетку и примчалась к вам.

— Тебя он видел?

— Нет. Он беседовал с дворецким.

— И что тот ему сказал?

— Мне неизвестно. Дворецкий потом заинтересовался вами, после чего отправился к княжне.

Табба задумалась.

— Все это нехорошо. Дурно.

— Очень дурно?

— Весьма. Изюмову лучше не знать, что я живу у княжны. Вслед за Изюмовым может явиться другая беда. Это почти как дурная примета.

В зале громко захлопала в ладоши Эва, прокричала:

— Дамы и господа! Антракт окончен! Прошу встать на исходные позиции! Дамы и господа, внимание!

— Ступай, — кивнула служанке Табба и заторопилась в зал.