Джулио Леони - Закон тени

— Брать силой?

— Тебе будет достаточно двоих людей. Оливеротто — мой сторонник, поэтому особо возражать не станет. Но поторопись!

Пико махнул рукой двоим солдатам и быстро ушел. Великолепный, погруженный в свои мысли, остался в задумчивости стоять посреди улицы.

Возле гостиницы Оливеротто

Пико шел по пустынным улицам города, размышляя об отношениях, которые связывали его с властителем Флоренции, и о том, насколько близкими они сделались с тех пор, как он, всего два месяца назад, приехал в этот город. Закончив невыносимо скучный курс права в Болонье, он отправился сюда, желая познакомиться с гениями, населявшими Флоренцию.

Снабжая его рекомендательным письмом к Великолепному, старый учитель риторики сказал:

— Всегда поезжай туда, где царит раздор. Именно там расцветают гении, а умы обретают остроту.

Вот уж где хватало раздоров, так это во Флоренции! Прошло уже четыре года, а в городе все еще слышались отголоски заговора Пацци, который едва не привел к убийству Лоренцо и к полному уничтожению рода Медичи. Но фортуна была на стороне Великолепного, и кровавые события положили начало укреплению его господства.

Однако за кажущимся спокойствием бурлили страсти. Знатные семейства, соперники дома Медичи, только и ждали следующего случая.

Может быть, поэтому Великолепный сразу принял его в круг близких друзей. Он увидел в нем человека, абсолютно чуждого всем городским распрям. Юношу влекла такая жажда познания и тяга к прекрасному, что в его душе не оставалось места для других, не столь благородных устремлений. Лоренцо, который родился и рисковал умереть в кипении страстей, был нужен именно такой человек.

А может быть, все решил их разговор при первой встрече, когда выяснилось, что оба обожают античное искусство.

Вдали появились бастионы ворот аль Прато [13] Флоренция, как и любой город в древности, была обнесена прочными стенами. В них имелись ворота и сторожевые башни с охраной и таможенным постом. Одни из флорентийских ворот носили название аль Прато (al Prato), то есть Луговые. . Джованни снова с удивлением подумал, насколько все-таки случай правит миром. Он вспомнил детство, прошедшее в замке Мирандола среди друзей отца, блестящих военных, и гуманитариев, которых приглашала мать. Его выбор вопреки семейной традиции пал на ремесло не воина, а литератора, точнее, художника и скульптора. Пико мечтал об этом еще мальчишкой и всегда завороженно замирал перед величием фресок.

Лукреций был прав: только случай дает одной и той же руке силу создавать формы жизни и разрушать их.

Миновав ворота Прато, он вернулся мыслями к цели своего путешествия. Гостиница мастро Оливеротто возвышалась впереди, примерно в тысяче шагов. Этого расстояния вполне хватало для того, чтобы усыпить бдительность таможенного поста. В темноте начали проступать очертания высокого кирпичного здания, стоявшего у дороги. Наверное, это были развалины старой римской виллы. Вокруг стали появляться новые, более приземистые строения, соединенные между собой каменными стенками и палисадами, и постепенно образовалось что-то вроде маленького предместья. Идеальное место для тех, кому есть что скрывать. Из-за закрытых ставней не доносилось ни звука, словно ангел тишины простер над домами свое крыло. Был момент, когда Пико испугался, что постояльцев скосил мор или они все по какой-то загадочной причине уехали.

Неожиданно в неестественной тишине раздался серебристый смех, за ним — сиплый пьяный хохот и поток проклятий. Тишина взорвалась разудалой песней, но тут же, как на сцене балагана, все пошло по обычному сценарию, и мир вернулся на круги своя.

Пико сделал своим спутникам знак следовать за ним к самому большому строению. Дверь была распахнута, словно приглашая войти. За ней открылась просторная комната с кухней, где в камине еще краснели вчерашние угольки. Комната была уставлена длинными столами. Возле чанов с вином дремали двое молодых прислужников. Они так отяжелели от вина и хлеба, полученных на ужин, что едва пошевелились, когда Пико и его спутники тихо прошли мимо них к лестнице в глубине комнаты. Над их головами к дощатому потолку крепилась целая сеть веревок, с которых свешивались матерчатые переборки, разделявшие помещение под крышей на множество спален.

Из-за переборок слышалось то тяжелое сонное дыхание, прерываемое вскриками ночных кошмаров, то легкий смешок и любовная возня. Повсюду на полу, на грязных матрасах, виднелись силуэты слуг, намаявшихся за день. Пространство в глубине помещения было отгорожено деревянной переборкой и, видимо, предназначалось для хозяина.