Джон Карр - Дьявол в бархате

Насколько его опыт в обращении с легкой рапирой поможет ему противостоять тяжелой шпаге, управляемой умелой рукой? Необходимо это проверить.

Стоя вечером того же дня на заднем дворе, у стены, выходящей в парк, Фентон послал за Джайлсом Коллинсом. На западе небо после захода солнца имело ярко-желтую окраску, оттеняемую тянущимися к югу длинными низкими облаками.

«Если я этого не знаю, — думал Фентон, — то должен каким-то образом узнать!»

Прямоугольный продолговатый двор с низко подстриженной травой отделялся от конюшен высокой тисовой изгородью. На каждой из узких сторон росли цветущие буки. Теперь Фентон понимал, каким образом задняя часть Пэлл-Молл переходила в находящийся внизу Молл. К нижнему этажу дома присоединялась кухня. Протяженный задний двор прибавлял длину, а его стена выходила на тенистую аллею, откуда покрытые травой террасы спускались к красно-желтому пространству Молла, по которому целый день громыхали позолоченные или лакированные экипажи, а всадники демонстрировали свое изящество хорошеньким леди в окнах карет.

— Вы нуждались в моем присутствии, сэр? — осведомился подошедший сзади Джайлс.

Слегка вздрогнув, Фентон обернулся. Джайлс стоял в желтоватом вечернем свете, в своей черной куртке с белыми манжетами и воротником.

— По некоторым твоим замечаниям, Морковная Башка, — сказал Фентон, — я понял, что ты хороший фехтовальщик или, во всяком случае, был таковым?

— Сэр, — спросил Джайлс, чья нахальная улыбка сменилась глубокой серьезностью, — неужели ваш отец никогда не говорил вам, кто я такой?

— Нет, никогда.

— Тогда разгадывайте эту загадку сами. Что же до остального, то я считал себя и считаю по-прежнему одним из лучших мастеров фехтования.

— Отлично! Ибо я хотел немного попрактиковаться…

Фентон знал, что ему не придется орудовать рапирой с шишечкой на острие, которая была изобретена более чем через сто лет. В глазах Джайлса появился и тут же исчез радостный блеск.

— Сэр, это следовало бы обдумать заранее. Если надеть на шпаги большие пробки, то они слетят во время фехтования, или же их проткнут острия. Если притупить клинки клейкой массой они станут громоздкими и неповоротливыми… Деревянные шпаги…

— Что ты скажешь о нагрудниках? — осведомился Фентон.

— О нагрудниках?

— Да! Уверен, что в кладовой хранится много нагрудников кирас. Правда, мы сможем наносить удары только от плеч до пояса, но…

— Конечно, сэр, это вполне возможно, — недовольно откликнулся Джайлс. — Но острие может притупиться, а шпага сломаться о стальной нагрудник.

— Значит, мы отточим острие или купим новый клинок!

— Сэр, дело не в этом. Клинок во время удара может отклониться в сторону. Даже если здесь будет латный воротник, — Джайлс провел пальцем по верхней части шеи, — острие может угодить в горло, лицо или руку. Или, — уголки рта слуги опустились, — уколоть ниже пояса, что может привести к весьма печальным результатам.

— Джайлс, я тебе приказываю принести нагрудники! У меня при себе Клеменс Хорнн, а ты выбери среди моих шпаг какую хочешь.

Немного помедлив, Джайлс поклонился и вышел.

Так как Джайлс был всего на дюйм ниже теперешнего роста Фентона, им быстро удалось подобрать несколько сравнительно чистых и подходящих по размеру нагрудников. Однако прикрепить их к телу оказалось не так легко. Пришлось использовать и наспинные пластины, намертво соединенные с нагрудниками, хотя они могли мешать делать выпады.

Отодвинув ненужные доспехи, они обнажили шпаги и стали друг против друга

Джайлс стоял под все еще желтоватым небом спиной к плотной живой изгороди, отделяющей двор от конюшен. Блеск нагрудника нелепо сочетался с черной одеждой и длинной физиономией слуги. Джайлс выбрал шпагу такой же длины и веса, как у Фентона, но с выпуклой круглой чашечкой.

Под ногами у них был твердый зеленый дерн. По бокам чернели ряды буков. Вокруг, даже в конюшнях, не раздавалось ни звука. Затем послышался голос Джайлса, негромкий, но странно резкий, какого Фентон еще не слышал.

— Должен предупредить вас, сэр, что с момента начала поединка мы уже не господин и слуга. Я буду наносить вам столько ударов, сколько смогу.

У Фентона пересохло во рту. Его сердце колотилось сильнее, чем когда он стоял перед милордом Шафтсбери.

— Согласен! — сказал он.

В то время еще не существовало формальных приветствий. Они двинулись навстречу друг другу с обнаженными клинками.