Кэрол Макклири - Иллюзия убийства

— Я заплачу, если вы скажете, кого ваш муж узнал на пристани.

Дверь ванной комнаты открывается, и оттуда выходит голая ассистентка и вытирает мокрые волосы. Она видит меня и останавливается.

— Что…

Она быстро соображает, что к чему, и улыбается, не стесняясь своей наготы.

Вдова злобно смотрит на меня.

— Не рой яму другому — сама в нее угодишь.

Я шарахаюсь назад, чтобы мне дверью не расквасили нос.

Уф!

По крайней мере визит оказался не напрасным. Перед тем как я постучала к ним в дверь, мне было ясно, что вдова от кого-то получила финансовое вознаграждение, а сейчас я добавила еще несколько фрагментов к головоломке: кто-то предупредил ее, чтобы она не разговаривала со мной. И ее отношения с ассистенткой далеки от того, что они ранее демонстрировали на людях.

И здесь возникает интересный вопрос: зачем на виду у всех пускать в ход когти, если эти женщины настолько близки?

Знал ли о том Мердок? И что еще важнее: играли ли их отношения какую-либо роль в его смерти?

Между тем моя встреча со вдовой не ответила на самый главный вопрос: есть ли связь между убийством Мердока и убийством мнимого Джона Кливленда?

Ну что же, этот этап моего путешествия становится очень интересным. На другом конце планеты все кажется поставленным с ног на голову.

Мы на пути из Гонконга в Иокогаму, Япония. Между тем приближается Новый год. Стоя на носу парохода — в запретной зоне, — я подставляю лицо ветру и морским брызгам и смотрю на горизонт. Я рада, что совершаю такое увлекательное путешествие, но также и встревожена: моя подражательница не просто может украсть у меня лавры — из-за унизительного поражения мне придется уйти из профессии.

Говорят, что я вижу мир черно-белым. Наверное, так и есть. Победа или поражение. Никаких компромиссов.

Я знаю, это неправильно, но такова моя натура. Возможно, потому я так отчаянно держусь за память о «мистере Кливленде» — как собака, заскочившая в фургон с мясом, я вцепилась зубами в эту тему, и ничто на свете не заставит меня отпустить ее.

Отбросив в сторону мрачные мысли о своих недостатках, я раздумываю о кругосветке. Моя судьба связана с этим пароходом, потому что предстоящий отрезок пути — самый протяженный: более тысячи шестисот миль до Иокогамы и потом еще пять тысяч по просторам Тихого океана до Сан-Франциско. После этого на «железном коне» через весь континент до Восточного побережья Америки.

Морская тишь и пребывание в одиночестве способствуют тому, что я снова погружаюсь в свои мысли, а это опасная ситуация, слишком часто приводившая меня к беде. Учитывая, что на борту находится фокусник, специализирующийся на чтении запечатанных посланий — а он даст представление в канун Нового года, — появляется возможность включить свое богатое воображение, которое, по мнению Фредерика Селуса и лорда Уортона, я неумеренно использую.

И вот я придумала, как пролить немного света на тайну, прибегнув к ловкости своих рук, и, прежде чем судовой колокол возвестит о наступлении Нового года, я приведу в действие разработанный мною план.

Еще через каких-то несколько часов 1889 год уйдет в анналы истории и наступит 1890-й.

День такой теплый, что мы не заворачиваемся ни в какие шали, платки или пледы. Ранним вечером пассажиры сидят в общем зале, беседуют и рассказывают всякие истории. Мне не хочется с кем-либо контактировать, но я заставляю себя принять участие в общем разговоре, чтобы отвлечься, потому что мой план дерзок и я нервничаю.

У капитана есть шарманка, которую он принес в зал, и по очереди с судовым врачом они крутят ручку.

Спустя некоторое время мы идем в вестибюль ресторана, где помощник капитана угощает нас пуншем, шампанским и устрицами, которые он припас в Америке специально для этого случая.

Потом веселый японец из Иокогамы, жена которого такая же веселая и добродушная, учит собравшихся пассажиров исполнять под простую и легко запоминающуюся мелодию песенку, состоящую из одной строки: «Ослик радостно поет, выйдя на лужок. Ослик радостно поет, выйдя на лужок. Эй-хо-ха! Эй-хо-ха!»

Я потягиваю пунш, слушаю, как поют пассажиры, и смеюсь. Я не осмеливаюсь пить шампанское, потому что мне нужно прочно стоять на ногах и иметь светлую голову.

После того как объявляют о начале представления иллюзиониста, мы проходим в ресторан, где устроили небольшую сцену.

Наступает время и для моего представления. Придуманный мною план состоит в том, чтобы заставить тех, кто нанял мнимую Амелию Кливленд, выдать себя.