Николь Апсон - Печаль на двоих

Руки Марджори покоились у нее на коленях, но по красным отметинам на запястьях можно догадаться, что они прежде были связаны. Похожая ссадина виднелась на шее, и ширина отметины явно совпадала с шириной измерительной ленты, висевшей на спинке стула. Пенроуз старался не думать об исходившей от тела вони, но это оказалось невозможно. Только после вскрытия станет ясно — являлось ли недержание мочи результатом отравления или просто страха, однако он весьма удивится, если не обнаружится, что девушку с самого начала обезвредили. Она была молода и выглядела довольно сильной, однако в комнате не имелось никаких следов борьбы: столы стояли аккуратными рядами, ни стулья, ни манекены не перевернуты и не повреждены. Убийца, конечно, располагал достаточным временем, чтобы навести порядок, но Пенроуз почему-то был уверен, что в том не имелось необходимости. Нет, он нутром чувствовал, что это жестокое нападение тщательно продумано и методично выполнено.

Арчи обвел взглядом рулоны материй и эскизы — комната полна была тканей всевозможных расцветок и разнообразной фактуры. Смерть уродлива независимо оттого, погиб человек от милосердной пули в лоб или, как в данном случае, от долгих, мучительных пыток. Однако чаще всего подобные преступления случались в бедных районах и в простой, если не сказать убогой, обстановке, и то, что убийство произошло в окружении такой красоты, а Марджори была изуродована самым отвратительным образом среди элегантных атрибутов моды, показалось Арчи чрезвычайно значимым.

Пенроузу вдруг пришло в голову, что впервые в жизни он находится на месте преступления в хорошо знакомой ему комнате, и его поразило, насколько совершенное в ней насилие переменило ее атмосферу — куда сильнее любого материального ущерба. Он подумал о том, смогут ли смириться со случившимся Ронни и Леттис и в состоянии ли будет Хильда Ридер хоть когда-нибудь снова работать в этой студии. Арчи вдруг вспомнил, о чем на днях они говорили с Джозефиной: ее история была не столько об убийствах или их расследовании — темах, близких ему самому, — сколько о том, как после совершенного преступления складывалась жизнь людей, причастных к случившемуся. Если наиболее очевидное объяснение окажется правомерным и отец Марджори действительно погиб, свалившись с лестницы после того, как убил свою дочь, его, Арчи, причастность к этому делу кончится, практически не начавшись. Но для всех остальных: членов семьи Марджори и ее коллег, — в общем, всех, чья жизнь будет разрушена позорным поступком ее отца, это только начало. Арчи вдруг переполнило сочувствие к таким вот неформальным жертвам убийств, тысячам людей, которым предстоит еще долго страдать, в то время как профессионалы вроде него, умыв руки после одной смерти, переходят к расследованию следующей.

И все-таки Арчи сомневался, что его расследование дела Бейкеров закончено: возможно, очевидный сценарий убийства выглядел логично, но ему почему-то в него не верилось. Он бросил взгляд поверх стола на тело покойной, на рулоны хлопчатобумажной ткани и куски отрезанной матери, коробки с иголками и булавками — все эту пестроту, из-за которой не так просто было проанализировать сцену преступления, — и взгляд его остановился на бутылке водки и двух стаканах. Это могло бы объяснить опьянение Марджори, но после слов Хильды Ридер не верилось, что девушка на своем рабочем месте уселась с отцом распивать водку. Очень сомнительно.

Тут он заметил еще кое-что: на полу рядом с зеркалом лежала точно такая же форма, как была на Марджори. Арчи нагнулся, чтобы изучить ее, почувствовал, что от нее исходит слабый запах рвоты, и увидел на ней мельчайшие пятна крови. Эта форма явно была на убийце. Почему ее здесь оставили? И если это был Бейкер, то зачем он ее вообще надевал? Не следует торопиться с выводами, пока криминалисты не сделали свои заключения, но инстинкт подсказывал Пенроузу, что если бы Бейкер решил убить свою дочь, то ударил бы ее по голове или столкнул с лестницы — сделал бы что-нибудь бестолковое и лишенное всякого воображения. Но это убийство было совсем иного рода: в нем ощущались обида и злоба, и такого сорта преступления свойственны скорее не мужчинам, а женщинам. Зашитый рот явно подразумевал, что Марджори или о чем-то проболталась, или кому-то солгала. А потом убийца, насмехаясь и издеваясь над ее беспомощностью, заставил девушку наблюдать собственную смерть. Возможно, найденные улики и опровергнут его мнение, однако пока Пенроуз никак не мог приписать совершенное здесь убийство тому, кто сейчас лежал на дворе.