Кэролайн Роу - Противоядие от алчности

— По крайней мере некоторое время, — сказал Исаак.

— Я должна поехать с мамой, — сказала Ракель, у которой предательски покраснело лицо. Она развернула мула и отъехала.

— Госпожа Ракель все лучше и лучше ездит верхом, — заметил Жилберт.

— Рад это слышать, — ответил Исаак. — Правда, последнее время у нее было мало других дел. Хорошо, что она с пользой использовала свободное время. Скажите мне, дон Жилберт, — продолжил он, — почему именно вы стали целью убийц? Что они выгадают от вашей смерти?

— Я? — осторожно спросил он.

— Ну, конечно, — сказал Исаак. — Засада, которая была устроена здесь, была устроена ради вас одного. Остальные для жителей деревни были лишь трофеем, как плата за ваше убийство.

— Это точно?

— Нет никаких сомнений. Один из мужчин деревни отказался в этом участвовать. Он и предупредил нас.

— Господин Исаак, много ночей я не мог заснуть, пробуя разрешить эту загадку. Моя смерть никому не выгодна. У меня нет наследников. Мои земли — если это мои земли…

— А почему вы сомневаетесь, что они ваши?

— Они подлежат конфискации, но приказ был оспорен, и сейчас ожидается решение, — ответил он нетерпеливо, как будто все это было подробностями, на которые у него сейчас не было времени. — Если бы они были моими, полагаю, они отошли бы моему дяде, больше у меня никого нет. Но мой дядя мертв. Людям, которые убили его, заплатили за это…

— Заплатили?

— Мои верные друзья, Андреу и Фелип, видели это.

— Ах, да, — сказал Исаак. — Для пары случайных попутчиков они слишком уж интересовались вашим здоровьем.

— Да, это мои лучшие друзья. Если бы мы ехали вместе, я уверен, что мне удалось бы избежать нападения. Но у меня было дело, которое я должен был сделать один, и нам пришлось расстаться. Результат вы видели, — сухо добавил он. — Друзья искали меня, а потом оставили в конюшне своих лошадей и присоединились к вашей компании, так как мы договорились, что если мы потеряем друг друга, то должны встретиться на дороге в Барселону.

— Они не предполагали, что вы будете лежать при смерти, брошенный в поле.

— Думаю, что нет. Но вряд ли их удивило то, что со мной случилось, — ответил дон Жилберт. — В Вилафранке я получил от них известие о том, что злодеи признались, что их наняли, и, как могли, описали своего хозяина. Он похож на человека, которого я, возможно, видел, но не понимаю, что его со мной связывает.

— Возможно ли, что у вас есть брат, о котором вы ничего не знаете?

— Брат? У меня нет брата. В этом я совершенно уверен.

— Как вы можете, быть уверены? Он может быть внебрачным сыном вашего отца. Многие уважаемые господа имеют больше сыновей, чем обычно признают.

— Господин Исаак, возможно, вы решите, что я рассуждаю как наивный ребенок, но я не могу в это поверить. Мои родители очень любили друг друга. Сколько я их помню, они редко разлучались. Они поженились, когда были очень молоды, и их жизни переплелись, как пара виноградных лоз.

— У них был только один ребенок?

— Выжил только один, — сказал Жилберт. — Все остальные умерли во младенчестве. В семье говорили, что моя мать была слишком молодой, поэтому ей было трудно вынашивать детей.

— Такое случается, — сказал Исаак. — А у вас нет кузенов, которые могли бы предъявить права на состояние в случае вашей смерти?

— Нет. У моей матери было двое братьев: дядя Фернан, у которого не было детей, и другой брат, который умер в раннем детстве. Была еще сестра, монахиня. Ни один из братьев или сестер моего отца не дожил до взрослых лет, кроме одной сводной сестры: их отец женился вторично на вдове с дочерью. Больше у него детей не было.

— А у сводной сестры были дети?

Жилберт задумался.

— Вне брака, — ответил он. — Если верить сплетням, которые распускали слуги, у нее был сын, господин Исаак. Малыша передали кормилице, а ее отправили в монастырь. Возможно, это только слухи, вы же понимаете. Моя няня была большая мастерица собирать и пересказывать слухи как правдивые, так и ложные.

— Таким образом, может существовать человек, который полагает, что при отсутствии других наследников он может унаследовать ваше состояние. Сколько лет ему могло бы быть сейчас?

— У него со мной нет кровной связи. Я не могу сказать, сколько ему сейчас было бы лет. Полагаю, что его мать была довольно молода, когда родила его, тогда я был совсем ребенком. Если она жива, ей сейчас должно быть не больше сорока, но я не помню, чтобы при мне произносили ее имя.

— А в слухах упоминалось имя отца ребенка?