Кэролайн Роу - Противоядие от алчности

Дон Санчо поднялся, чтобы прочитать проповедь на совете, и Беренгер приготовился выслушать язвительное осуждение за неповиновение.

— Скупость причина всякого несчастья, — начал он на латыни, и произнес проповедь, столь же изящную, сколь и краткую. Все присутствующие сочли ее своего рода шедевром, несмотря на то что епископ Викский, сидевший рядом с Беренгером, счел, что эти слова не могут быть обращены к нему, и заснул, как только архиепископ начал говорить. Он мирно дремал на своем стуле, пока не началось чтение официальных документов.

Присутствовавшие по очереди называли себя. Тех, кто не смог приехать, заменили их официальные представители. Беренгер несколько цинично подумал, что для многих из тех, кто сидел в резных креслах вокруг него, главное было уже сделано. Они поднялись — их присутствие было замечено. Теперь они, не стесняясь, могли спокойно вздремнуть до послеполуденной части встречи, когда улаживались различные неофициальные вопросы.

И колено, которое не беспокоило его с самого Сан-Поль-де-Мар, снова начало ныть.

Спустя некоторое время тем же утром наконец явились столь давно ожидаемые гости Джошуа и Дина. Юдифь обняла сестру; Ракель покорно поклонилась тете с дядей, а затем отступила в сторону, пропуская Жилберта, который, прихрамывая, прошел через ворота.

— Мой дорогой Джошуа, — сказал Исаак, — мы привели с собой одного из моих пациентов. Позвольте мне объяснить…

Ракель безучастно наблюдала, как Джошуа принял краткие объяснения Исаака и любезно вышел вперед, чтобы поприветствовать неожиданного гостя. Но когда его взгляд упал на незнакомца, он напрягся, как человек, который сворачивая за угол, неожиданно оказывается лицом к лицу с противником. Она перевела взгляд на спокойно улыбавшуюся тетю и снова посмотрела на Джошуа, который, казалось, был сама любезность. Тряхнув головой, она решила, что глаза обманули ее.

— Племянник моего мужа очень хотел быть здесь, чтобы встретить вас, — сказала Дина, удовлетворенно глядя на племянницу. — Но он занят в лавке и не смог прийти.

— Мы жаждем увидеться с ним так же сильно, как и он сам этого желает, — сказала Ракель, заработав свирепый взгляд матери.

Жилберта уложили в прохладной, просторной комнате, а остальные с облегчением разошлись, чтобы смыть дорожную грязь и пыль и переодеться в чистую одежду.

Госпоже Эликсенде не дали такой возможности. Как только она, вся в дорожной ныли и измученная жарой, вошла в монастырь Святой Девы в Таррагоне, ее сразу же вызвали в кабинет матери-настоятельницы.

— Моя дорогая Эликсенда, я никогда не думала, что вы способны сделать нечто подобное. — Пожилая женщина строго посмотрела на коленопреклоненную аббатису и покачала головой.

— Да, мать-настоятельница, — ответила аббатиса монастыря Святого Даниила. — Я совершила большую ошибку.

— Нет. Это бы меня не удивило. Мы все можем ошибаться. Но, Эликсенда, меня удивило, что вы — самая умная изо всех моих монахинь — повели себя так глупо. Вы же знаете, что зло можно искупить. И все это понимают. Но теперь придется исправлять последствия вашей глупости. И это может оказаться весьма непростой задачей.

— Я готова сделать все, что для этого нужно, мать-настоятельница.

— Вы опоздали, — язвительно бросила настоятельница и принялась ходить взад-вперед по комнате. — Я сожалею о том, что вы сразу же не послали сюда Агнет, а ждали так долго. Вы должны понимать, что теперь все будут думать, что вы силой вынудили отправить ее.

— Теперь я это понимаю, мать-настоятельница. Мне хотелось иметь достаточно времени, чтобы внимательно рассмотреть обвинения против нее, — сказала Эликсенда. — Даже несмотря на то, что она сама свидетельствовала против себя, я не могла поверить, что она была вовлечена в предательство.

— Его Величество сам рассмотрел все обвинения и остался удовлетворен. Этого недостаточно?

— И, кроме того, я боялась, что, если бы ее послали в Таррагону без вооруженного сопровождения, ее семья сумела бы освободить ее. А семья Агнеты весьма многочисленна и обладает влиятельными друзьями.

— Для ордена и вашего монастыря было бы лучше, — заметила мать-настоятельница, — если бы вы подчинились приказу короля и епископа, а она сбежала. Вместо этого вы настроили против себя дона Видаля, который стал причиной гнева Его Величества. Дон Педро — щедрый и милосердный монарх, но все знают, сколь долго он помнит оскорбления, нанесенные его людям и его семье. Он способен на ужасную месть.