Джайлз Брандрет - Оскар Уайльд и смерть при свечах

Чтобы стать детективом в Скотланд-Ярде, Фрейзеру сначала пришлось служить констеблем. У него были все необходимые для этого качества. Ему исполнился двадцать один год, но было меньше двадцати семи; его рост составлял пять футов и девять дюймов без носков и обуви; он мог продемонстрировать, что умеет «хорошо читать, а также разборчиво и грамотно писать»; его посчитали «достаточно умным» и «не имеющим никаких жалоб на здоровье». Учитывая преимущества полученного Фрейзером образования, неудивительно что он без усилий поднимался по служебной лестнице, получая повышение каждый год.

В тот день, когда мы с ним познакомились, Фрейзер как раз начинал службу в новой должности — детектива-инспектора, отвечающего за координацию всех оперативных действий Скотланд-Ярда в пяти из семнадцати дивизионов столичной полиции: А (Уайтхолл), В (Челси), С (Мэйфер и Сохо), D (Мэрилбоун), F (Кенсингтон). Как он сам сказал, исключительно из соображений алфавитного порядка, он хотел бы получить еще и дивизион Е, но, по его словам, «логика никогда не являлась сильной стороной столичной полиции», и потому Е (Холборн) оказался в одной компании с G (Кингс-Кросс) и N (Излингтон), которыми командовал его друг, тоже шотландец, инспектор Арчи Гилмор.

Когда нас с Оскаром провели в кабинет Фрейзера на четвертом этаже нового здания Скотланд-Ярда, было около четырех часов дня. Фрейзер стоял около своего письменного стола, к нам спиной, в полном одиночестве. Очевидно, смотрел в узкое окно вниз, на набережную Темзы.

— Прошу вас, — сказал он, услышав, что мы вошли, и быстро повернулся. — Уверяю вас, я не просто так смотрю в окно. Я изучал ваши визитные карточки. Сегодня мой первый день в этом кабинете. Здание совершенно новое, и архитектор — шотландец, но свет здесь просто ужасающий. Прошу меня простить.

В кабинете, тесном и Неуютном, действительно было темно, но Фрейзер держался тепло и доброжелательно, что нас порадовало. Он пожал нам руки, хлопнул в ладоши и наградил сияющей улыбкой.

— Добро пожаловать, — сказал он.

У него был маленький рот, но замечательная улыбка и безупречные зубы, белые и ровные, сверкающие, точно перламутр.

— Добро пожаловать, — повторил Фрейзер и присел на край пустого деревянного стола, предложив нам садиться.

В кабинете имелось всего два жестких стула с прямыми спинками, которые стояли около стены, и Оскар с подозрением на них посмотрел.

— Мы просим прощения за то, что побеспокоили вас… — начал он, не слишком грациозно присев на край стула.

— Никакого беспокойства, — сердечно заверил нас Фрейзер. — Вы оказали мне честь своим визитом. Друг Конана Дойла — мой друг. — Его лицо было таким бледным, кожа гладкой, а глаза такими темными, что энергичные манеры и ослепительная улыбка вступали в противоречие с внешностью. — Сегодня я первый день на новой должности и вы мои первые посетители. Могу я предложить вам чашку чая?

— Нет… спасибо, — быстро ответил Оскар, который, вне всякого сомнения, опасался, что качество чая будет соответствовать обстановке кабинета. — Позвольте представиться…

— Вам нет нужды представляться, мистер Уайльд, — перебил его Фрейзер. — Я о вас слышал. И восхищаюсь вашими произведениями. Уже несколько лет с тех пор, как случайно, на последнем курсе университета, наткнулся на одно из ваших ранних эссе.

— О! — выдохнул Оскар, довольный его признанием. — Могу я поинтересоваться, о каком эссе идет речь?

— «Истина масок», — ответил Фрейзер и медленно перевел взгляд с Оскара на меня. — Мистер Шерард, на этой неделе я прочитал вашу статью о великом Эмиле Золя в «Блэквудс мэгэзин». Вы — реформатор общества, сэр, каким я надеюсь стать.

Эйдан Фрейзер очаровал и обезоружил нас. Он сделал все, чтобы мы успокоились и чувствовали себя непринужденно, а потом предложил рассказать, что нас к нему привело.

Оскар поведал ему свою историю, великолепно, в деталях, но без преувеличений. Фрейзер слушал внимательно, время от времени переводил взгляд с Оскара на меня, иногда кивал, показывая, что все понимает, или легонько постукивал указательным пальцем по подбородку, чтобы Оскар не сомневался, что он следит за повествованием, но ни разу его не перебил. Когда Оскар закончил, Фрейзер заговорил только спустя некоторое время.

— Джентльмены, у нас проблема, — сказал он наконец, наклонившись к нам и прищурив глаза. Он даже слегка нахмурился.

— Проблема? — переспросил Оскар.

— Да, мистер Уайльд, проблема… Видите ли, убийство без трупа это настоящая загадка…