Владимир Бобренев - Без срока давности

По распоряжению Эйтингона выехал в Ужгород и сам Могилевский. Генерал предупредил начальника лаборатории, чтобы имел при себе препараты на все случаи жизни, дабы воспользоваться самым удобным, применительно к складывающейся обстановке. Уезжал Григорий Моисеевич тогда один. А на вокзале в Ужгороде Могилевского уже встречал Павел Судоплатов. Едва поздоровавшись, генерал спросил:

— Курарином готов работать?

— Разумеется. И не только курарином — как всегда, имеем средства, пригодные для любых ситуаций, — самодовольно засмеялся Могилевский.

— Молодец. — Судоплатов похлопал его По плечу. — За что ценю вас, евреев, так это за ответственность и исполнительность. Что в работе, что в семейной жизни. Сам дважды женат, оба раза — на еврейках… А мы тут чуть не оскандалились, когда связались с местными кадрами.

— Что случилось?

— Понимаешь, требовалось ликвидировать одного здешнего католического вожака. Все вроде бы организовали как надо. Но в последний момент сорвалось. Ранили этого попа-епископа, сейчас лежит в больнице.

— И что же теперь?

— А теперь то, что вся надежда на тебя, Григорий Моисеевич.

— Я готов. Говорите, что от меня требуется. Могу сходить и туда.

— Проникнуть в больницу проблема не самая сложная, хотя определенные трудности есть. Обслугу там Держат — сплошь местные националисты. Они этого епископа берегут пуще своего глаза. Но и среди них нашлись нужные нам люди. В общем, начинаем действовать.

Симпатичная медицинская сестра, которой в тот вечер Судоплатов представил Могилевского как известного профессора, согласилась провести «консультанта с мировым именем» — незаметно для других, понятное дело, — к раненому епископу. Помочь ей вызвался дежурный врач, который быстро сообразил, что к чему, и был не прочь подзаработать, а может, ему было не впервой оказывать услуги органам.

Все получилось как нельзя лучше — для Могилевского, конечно, и для тех, кому он служил. Епископ нисколько не обеспокоился, увидев рядом с уже примелькавшейся ему медсестрой незнакомого интеллигентного вида мужчину в докторском халате. К нему в палату постоянно наведывались всевозможные врачи-специалисты и консультанты. Спокойно позволил себя осмотреть, безропотно перенес укол…

За воротами больницы Могилевского уже ждала машина с работавшим двигателем. Через полчаса недавний «светило медицины» спокойно пил чай с лимоном в купе скорого московского поезда, мчавшего его на север. Вскоре ему сообщили о том, что тот самый епископ похоронен при большом стечении народа. В официальном медицинском заключении о причине смерти говорилось, что она наступила от острой сердечной недостаточности, явившейся последствием ранения, полученного при налете неизвестных экстремистов на униатских священников.

И уж совсем мало кто догадывался: под видом проникшей на территорию Западной Украины венгерской банды действовали сотрудники спецкоманды Судоплатова — Эйтингона. Кстати, когда локализовали и обезвредили действовавшую в тех местах настоящую банду, ей вменили в вину и налет на священника.

Столь отрадное известие Могилевскому передали вместе с устной благодарностью министра госбезопасности Абакумова. А он хвалил начальника лаборатории нечасто.

Курарин действовал безотказно, но иногда требовались средства более деликатные.

Как-то Могилевский получил задание в очередной раз вернуться к проблеме «откровенности». Интерес к этому эксперименту проявила разведка. Клиентами-«птичками» стали какие-то японские генералы и бывшие дипломатические работники Японии. Весьма приблизительно представляя себе действие нового препарата (испытания-то были в свое время свернуты), начальник лаборатории со своим ассистентом Хиловым, видимо, не рассчитал. Первый же «пациент» умер. Сразу разразился большой скандал. Дело дошло до Абакумова — неприятности грозили ему самому. Говорили, будто от тех генералов и дипломатов планировали с помощью Могилевского получить показания, в которых нуждалась советская сторона обвинения на международном трибунале над главными японскими военными преступниками. Такой процесс проходил в Токио. Неприятный инцидент, как всегда, когда в нем оказывались замешаны органы, удалось замять. Выручил уже не раз упоминавшийся судмедэксперт Семеновский. С его помощью смерть была представлена естественной.

Деятельность Семеновского конечно же требовалось бы исследовать более обстоятельно — она того вполне заслуживает. Если проанализировать составленные им заключения (а он выносил их в большинстве своем по фактам скоропостижной смерти заключенных от сомнительных причин), то может появиться немало сенсационных открытий. Особенно если учесть его тесные контакты с токсикологической лабораторией НКВД и ее руководителем, чего сам доктор Могилевский вовсе не скрывал. Может, именно благодаря медицинским документам с подписями Семеновского удастся установить личности людей, загубленных при проведении экспериментов с ядами. Ведь расстрелянные по смертным приговорам судебно-медицинской экспертизе не подвергались. Впрочем, это, пожалуй, идея возможного будущего исследования. А пока попробуем поразмышлять вместе с читателями и выстроить свою версию.