Жан-Мишель Тибо: Последнее пророчество

Рабы поставили украшенную орнаментом в виде виноградных листьев амфору на столик с ножками, выполненными в форме львиных лап, который стоял подле золотого ложа, где время от времени появлялись томные полногрудые женщины, но он этого даже не заметил. Понтий Пилат устал. В мрачном будущем он не видел даже тени радости.

– Все мы умрем, – сказал он, обращаясь к облаченному в латы императору, чей безумный взгляд был устремлен куда-то поверх колонн. – Но я не доставлю тебе удовольствия убить меня.

Все свидетели судебного процесса по делу Христа уже были мертвы: одних казнили, других отравили, третьих довели до самоубийства. Первым был Каиафа, первосвященник Иерусалима, за ним последовали его сообщники-саддукеи, потом Ирод Антипа и Иродиада. Понтий мысленно отмечал, как они поочередно покидали этот мир.

Калигула, этот злой гений, после смерти своей сестры и супруги Друзиллы стал убивать ради удовольствия. Тысячи людей умирали по его приказу по всей империи. Понтию Пилату рассказывали о сумасбродствах императора, тратившего десять миллионов сестерциев на один только ужин, строившего «плавучие дворцы» – корабли, украшенные пурпуром, золотом и драгоценными камнями и несущие на борту деревья, виноградники и портики. Бросая вызов богам, Калигула швырял сотрапезников в море или отдавал палачам, принуждал семьи казненных отдавать ему все свои богатства. Недавно он установил несправедливые налоги. В настоящее время император жил в Лионе, чередуя праздники и казни. Совсем недавно он поиграл в солдатиков в Германии, а после заставил армию собирать ракушки на пляжах Булони. Во время пребывания в столице Галлии его вдруг охватила страсть к поэзии, и теперь незадачливых сочинителей он либо заставлял стирать свои произведения собственным языком, либо отправлял их топиться в водах Роны.

Вьен расположен к Лиону так близко…

Смерть так близка…

Понтий размышлял о совершенной им ошибке. Призрак Иисуса следовал за ним по пятам. Вместо того чтобы полагаться на правильность решения иудеев, ему следовало помиловать Христа. Спасти Сына Человеческого. Уже в то время обязанности прокуратора Иудеи стали для него непосильным бременем. Войдя в Иерусалим с армией и поместив портреты императора в храме, он восстановил против себя все население. А еще на его совести несколько убийств иудеев… Он снова и снова спрашивал себя, куда девалось тело Иисуса.

Он воскрес?

По его приказу солдаты обыскали все пещеры и все дома. Он беспрерывно допрашивал Марию, Марию из Магдалы, и апостолов, сжимал в руках саван, в который было завернуто тело умершего, отчаянно пытаясь если не узнать, то хотя бы почувствовать душой… Однако стоило савану оказаться в руках, как прокуратора охватывали сомнения и угрызения совести. И Понтий снова и снова вспоминал момент, когда он умыл руки, отдав Иисуса на суд народа Израилева.

Позднее, осознав свою ошибку, он организовал побег Марии из Магдалы, Марты, Иакова, Саломеи, Максимина и семидесяти двух других учеников, чем вызвал императорский гнев. Кроме прочих на корабле, которому предстояло пересечь Средиземное море, находились священные дети.

Следует ли ему предпочесть цикуту кинжалу, когда он решит положить конец своим дням? Понтий Пилат размышлял о том, как лучше «покинуть сцену». Но, прежде чем покончить с этой жизнью, ему предстояло еще кое-что предпринять.

Секретарь по имени Каллий отвлек Пилата от невеселых мыслей.

– Гонец сказал, что они ждут тебя на перекрестке Бахуса.

– Ах! – только и смог воскликнуть Понтий.

Казалось, он впервые видит своего секретаря. Крепкого сложения белокурый галл здесь был явно не на своем месте. И все же однажды он получит все: изваяния богов, картины, изображающие победы Цезаря, золотую и серебряную посуду, принадлежащие Понтию латы и кирасу, украшенную изображением скрещенных зигзагов молнии, и меч, освященный на алтаре бога Марса.

Но существует ли все это на самом деле?

– Господин, они ждут тебя! Им угрожает опасность! Шпионы Калигулы рыщут повсюду!

Понтий опустил голову. Он не повторит ошибок прошлого. На этот раз он не покинет Христа. Под портретом императора стояло деревянное, покрытое тонким слоем позолоты изваяние льва, основание которого было украшено фигурами гладиаторов. Он нажал на трезубец в руках одного из ретиариев. Послышался щелчок. Глаза секретаря широко раскрылись: он не знал о существовании этого тайника. Изнутри основание статуи было полым. На глазах у секретаря Пилат вынул из тайника два тяжелых кошеля и снабженный печатью свиток пергамента. Каллий не осмелился спросить, что это. Секретарь Понтия Пилата давно научился держать в узде свое любопытство – слишком много он видел людей с отрезанными языками и выколотыми глазами.